и гонорар своему кузену Иоганну Эрнсту и отправился пешком (октябрь 1705 года) в Любек. Мы видели, как Гендель и Маттезон совершали подобное паломничество. Баха не прельщала женитьба на дочери Букстехуде как плата за наследование его должности; он хотел лишь изучить органную технику мастера. Это или что-то другое, должно быть, увлекло его, потому что он вернулся в Арнштадт только в середине февраля. 21 февраля 1706 года консистория упрекнула его за продление отпуска и за то, что он ввел «множество странных вариаций» в свои прелюдии к общинным гимнам. 11 ноября ему было сделано замечание за то, что он не смог должным образом обучить хор, а также за то, что в частном порядке позволил «незнакомой девице петь в церкви». (Женщинам еще не разрешалось петь в церкви.) Чужая девица была Марией Барбарой Бах, его двоюродной сестрой. Он оправдывался, как мог, но в июне 1707 года подал в отставку и принял должность органиста в церкви Святого Блазиуса в Мюльхаузене. Его годовое жалованье, исключительно хорошее для того времени и места, должно было составлять восемьдесят пять гульденов, тринадцать бушелей кукурузы, два шнура дров, шесть соцветий хвороста и три фунта рыбы. 17 октября он сделал Марию Барбару своей женой.

Но Мюльхаузен оказался таким же неуютным, как и Арнштадт. Часть города сгорела, измученные горожане не были настроены на чудесные вариации, прихожане разрывались между ортодоксальными лютеранами, которые любили петь, и пиетистами, считавшими, что музыка соседствует с безбожием. В хоре царил хаос, а Бах мог превратить хаос в порядок только с помощью нот, но не с помощью людей. Получив приглашение стать органистом и руководителем оркестра при дворе герцога Вильгельма Эрнста Саксен-Веймарского, он смиренно умолял своих мюльхаузенских работодателей уволить его. В июне 1708 года он переехал на новую должность.

В Веймаре ему хорошо платили — 156 гульденов в год, в 1713 году подняли до 225; теперь он мог кормить выводок, который высиживала Мария Барбара. Он был не вполне доволен, поскольку подчинялся капельмейстеру Иоганну Дрезе; но ему помогала дружба с Иоганном Готфридом Вальтером, органистом городской церкви, автором первого немецкого музыкального словаря (1732) и композитором хоралов, не уступающих баховским. Возможно, благодаря ученому Вальтеру он занялся тщательным изучением французской и итальянской музыки. Ему нравились Фрескобальди и Корелли, но особенно его очаровали скрипичные концерты Вивальди; он переписал девять из них для других инструментов. Иногда он включал фрагменты транскрипций в свои собственные сочинения. Мы чувствуем влияние Вивальди в Бранденбургских концертах, но в них также ощущается более глубокий дух и более богатое искусство.

Его главной обязанностью в Веймаре была работа органистом в Шлосскирхе, или Замковой церкви. Там в его распоряжении был небольшой, но полностью оборудованный орган. Для этого инструмента он написал многие из своих величайших органных произведений: пассакалью и фугу до минор, лучшие токкаты, большинство крупных прелюдий и фуг, а также «Оргельбюхляйн», или «Маленькую книжку для органа». До сих пор он был известен как органист, а не как композитор. Наблюдатели, в том числе критик Маттесон, восхищались его ловкостью в обращении с клавишами, педалями и стопами; один из них заявил, что ноги Баха «летят над педальной доской, как будто у них есть крылья». Его приглашали выступать в Галле, Касселе и других городах. В Касселе (1714) будущий Фредерик I Шведский был настолько впечатлен, что снял со своего пальца бриллиантовое кольцо и подарил его Баху. В 1717 году в Дрездене Бах встретил Жана Луи Маршана, который, будучи органистом Людовика XV, добился международной известности. Кто-то предложил устроить между ними состязание. Они договорились встретиться в доме графа фон Флемминга; каждый должен был сыграть на слух любое органное произведение, поставленное перед ним. Бах явился в назначенный час; Маршан, по неизвестным ныне причинам, покинул Дрезден до этого времени, обеспечив Баху неприятную победу по умолчанию.

Несмотря на его профессионализм и растущую славу, его обошли стороной, когда умер веймарский капельмейстер; должность перешла к сыну покойного. Бах был настроен попробовать себя при другом дворе. Принц Леопольд Анхальт-Цетенский предложил ему должность капельмейстера. Новый герцог Саксен-Веймарский Вильгельм Август отказался отпустить органиста; Бах настаивал; герцог посадил его в тюрьму (6 апреля 1717 года); Бах упорствовал; герцог освободил его (2 декабря); Бах поспешил с семьей в Кётен. Поскольку принц Леопольд был кальвинистом и не одобрял церковную музыку, в обязанности Баха входило руководство придворным оркестром, в котором сам принц играл на виоле да гамба. Следовательно, именно в этот период (1717–23) Бах написал большую часть своей камерной музыки, включая Французские и Английские сюиты. В 1721 году он отправил маркграфу Кристиану Людвигу Бранденбургскому концерты, носящие это имя.

Это были в основном счастливые годы, ведь принц Леопольд любил его, брал с собой в различные путешествия, с гордостью демонстрировал талант Баха и оставался его другом, когда история разлучила их. Но 7 июля 1720 года Мария Барбара умерла, подарив Баху семерых детей, из которых выжили четверо. Он оплакивал ее семнадцать месяцев, а затем взял в жены Анну Магдалену Вюлькен, дочь трубача из его оркестра. Ему было уже тридцать шесть, ей — всего двадцать, но она прекрасно справилась с возложенной на нее задачей — быть верной матерью его детям. Кроме того, она знала музыку, помогала ему в сочинении, переписывала его рукописи и пела для него, как он говорил, «очень чистым сопрано». Она родила ему тринадцать детей, но семеро умерли, не достигнув пятилетнего возраста; в этой замечательной семье было много сердечных страданий. По мере того как росли его дети, его беспокоила проблема их образования. Он был убежденным лютеранином; ему не нравился мрачный кальвинизм, царивший в Кётене; он отказался отдать своих отпрысков в местную школу, где преподавалось кальвинистское вероучение. Кроме того, его любимый принц женился (1721) на молодой принцессе, чьи требования к Леопольду ослабили его интерес к музыке. И снова Бах решил, что настало время перемен. Он был беспокойным духом, но его беспокойство заставляло его; если бы он остался в Кётене, мы бы никогда о нем не услышали.

В июне 1722 года Иоганн Кунау умер, после того как в течение двадцати лет занимал должность кантора в Томасской школе в Лейпциге. Это была государственная школа с семью классами и восемью преподавателями, в которой преподавались латынь, музыка и лютеранское богословие. Студенты и выпускники под руководством кантора должны были исполнять