протянула Каррис. – А ты ее заслуживаешь?

– Нет, – совершенно искренне ответил Гэвин.

– Нет, – веско повторила она. – Но с другой стороны, если мы с тобой не заслуживаем второй попытки, то я просто не знаю, кто ее может заслуживать.

На ее лице промелькнуло слабое подобие улыбки. Гэвин поцеловал ее еще раз – нежно, но с чувством. Однако то, что началось с уступки ее желанию, вскоре трансформировалось в неодолимую тягу. Он накрыл ее маленькое тело своим, заключил в объятия, защищая и оберегая. Поцелуй все длился, и Гэвин ощутил, как внутри него расслабляется какое-то застарелое напряжение, развязывается твердый узел, затянувшийся так давно, что он привык считать эту боль чем-то неотделимым от своей жизни.

Каррис отстранилась от него, и Гэвин немедленно насторожился, боясь, что это означает отвержение. Однако Каррис только пробормотала:

– Боюсь, ты лишил меня воздуха, лорд Гайл…

– Что? О, спасибо за комплимент… – За его улыбкой крылось облегчение.

– …потому что, видишь ли, в данный момент я совсем не могу дышать носом, – закончила она.

Она рассмеялась, и спустя мгновение Гэвин сокрушенно присоединился к ней.

– Как же ты прекрасна! – вымолвил он, чувствуя, словно его сердце разбухло и больше не помещается в грудной клетке.

Каррис бросила на него испытующий взгляд.

– Допустим, я плохо вижу из-за того, что меня избили, но у тебя-то с какой стати могут быть проблемы со зрением?

Гэвин рассмеялся.

– Я не имел в виду в данный момент… Впрочем, знаешь что? Мне кажется, мои губы гораздо выразительнее, когда я перестаю болтать. Иди-ка сюда…

Они снова принялись целоваться, смеясь и обмениваясь шутками по поводу того, что Каррис то и дело приходилось делать маленькие передышки, а Гэвин, охваченный страстью, принимал ее тихие стоны за выражение влечения, а не боли. Весь мир перестал существовать. Не осталось никаких забот. Тот узел, о котором Гэвин еще недавно не догадывался, распустился, распался и исчез; и внезапно Гэвин ощутил себя таким сильным, каким не чувствовал за всю свою жизнь. Он был свободен! Его тайна потеряла свою власть над ним, цепи рассыпались в прах.

– Помилуй Орхолам, как же я хочу заняться с тобой любовью, – произнесла Каррис.

– Меня легко уговорить, – поспешно заверил ее Гэвин.

Она издала тихий раздраженный возглас.

– Если бы мое тело было таким же сговорчивым!

– Допустим, я буду… осторожен, – предложил Гэвин с лукавой улыбкой.

Каррис подтянула его к себе и прошептала на ухо:

– После того как мне тебя не хватало шестнадцать лет, Дазен Гайл, последнее, чего я от тебя хочу, – это осторожности!

Он сглотнул. У него перехватило горло.

– Каррис Белый Дуб, ты выйдешь за меня замуж?

Проклятье! Мог бы придумать и что-нибудь более красноречивое. Все же такие вопросы следует задавать не настолько в лоб.

С другой стороны, учитывая историю их отношений, возможно, простые слова действительно были лучше любых цветистых речей.

– Каррис, почему ты плачешь?

– Потому что я так и не приняла свое обезболивающее, дубина ты стоеросовая!

В дверь постучали.

– Ну нет, это просто несерьезно, – пробормотал Гэвин, глядя на дверь так, словно хотел пробуравить ее взглядом.

Он снова повернулся к Каррис:

– Так это означало «да»?

– Ты совершенно меня измотал и пользуешься моим ослабленным состоянием, но все же…

– То есть да?

Снова стук в дверь.

– Болван ты, болван! Ну конечно же да!

– Я люблю тебя, Каррис Белый Дуб.

Она лукаво улыбнулась:

– Еще бы!

Дверь открылась, и Черный гвардеец вкатил в комнату кресло Белой. Гэвин так и не смог согнать с лица широчайшую улыбку.

– О боже, кажется, я вам помешала? – спросила Белая.

– Нет, – отозвался Гэвин в тот же момент, как Каррис сказала «да».

– А-а, понимаю…

– Вы как раз тот человек, которого я надеялся увидеть, – сказал ей Гэвин. – Высокая госпожа Белая, не будете ли вы так добры сочетать нас браком?

Белая наклонила голову, глядя на него поверх корректирующих очков, которые на ней были.

– Что ж, Гэвин Гайл, это, несомненно, заняло у тебя немало времени. И Каррис Белый Дуб! Это, наверное, самое неторопливое обольщение за всю историю! Для женщины с твоим обаянием… – Белая фыркнула.

– То есть вы согласны?

– Конечно же, она согласна, – ответила за Белую Каррис, тоже улыбавшаяся от уха до уха.

– Насколько я понимаю, Гэвин отправляется на войну, и вы хотите, чтобы это было сделано сразу же по его возвращении? – спросила Белая.

– Нет, – ответил Гэвин. – Прямо сейчас.

– Сейчас? – переспросила Каррис. – Ты не хочешь немного подумать? Мы ведь понятия не имеем, во что ввязываемся…

– А когда оно у нас будет, это понятие? Некоторые вещи невозможно понять, пока не нырнешь в них с головой. Мы с тобой будем вместе, для меня этого достаточно.

Гэвин повернулся к Белой:

– Прямо сейчас.

– Кто бы сомневался, – буркнула та, но тут же улыбнулась. – Гэвин, неужели ты согласен даже на то, чтобы твой отец от тебя отрекся?

– В данный момент я чувствую себя неуязвимым. Но откуда вам об этом известно, Орея?

– Отрекся? – переспросила Каррис.

– Я тебе все объясню позже, – заверил Гэвин.

– И мне тоже, – перебила Белая. – Каррис, ты же понимаешь, как это отразится на твоем положении?

– Да, – отозвалась та.

– Правила созданы для того, чтобы ради хороших людей их можно было нарушить, – сказал Гэвин.

– Пообещай, что, когда ты вернешься, мы закатим настоящую свадьбу, – попросила Каррис.

– Пышнейшую!

И они сочетались браком. Клятвы были очень простыми. Отправляя свои обычные обязанности в качестве Призмы, Гэвин не раз заставлял молодоженов их повторять, но сейчас сам забывал слова – они просто теряли смысл сразу же, как только покидали его рот. Даже присутствие Белой почти им не воспринималось; он мог смотреть только на Каррис. Его переполняла необъяснимая нежность к этой дикой, несносной, прекрасной, упрямой, восхитительной женщине.

Он снова поцеловал ее, и Каррис поморщилась, не переставая улыбаться.

– Пора принять лекарство? – спросил Гэвин.

Она кивнула с извиняющейся улыбкой. Гэвин отыскал бутылочку и налил ей нужную порцию. С благодарностью выпив настой, Каррис откинулась на подушки.

– Возвращайся ко мне, мой господин. Возвращайся поскорее, слышишь?

– Да, моя госпожа, – откликнулся Гэвин. Он не мог перестать улыбаться.

Меньше чем через минуту Каррис уже спала.

* * *

Наконец Гэвин повернулся к Белой.

– Отличная работа, лорд Призма, – похвалила она. – Возможно, я все же была права насчет тебя.

– Я стараюсь как могу.

– Очень надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы всех нас спасти.

В разговоре наступила пауза, в течение которой Гэвин вспомнил, почему он всегда так старался избегать пауз в разговорах с Белой: в любую минуту она могла предложить, чтобы они вдвоем поднялись на крышу и он занялся уравновешиванием. Для этого было множество причин. Вполне возможно, что до нее дошли все те истории, которые рассказывала ему Марыся. И если так, то она наверняка поняла, что они значат.

– Представь, – проговорила Белая, – я тут недавно поднималась на крышу. И знаешь, что я увидела? Журавлей. Тысячи перелетных журавлей. Ты их видел?

– Не припоминаю.

– Обычно они выстраиваются клином. Почему-то им так легче лететь.

Что за странный разговор! Словно она объясняла это ребенку. Гэвину, разумеется, доводилось в жизни видеть перелетных птиц.

– Но