Шрифт:
Закладка:
Холмс пожелал мне спокойной ночи и выключил свет. Я лежал с открытыми глазами, зная, что Майкрофт тоже не спит. Он сто процентов сейчас думает о том, о чём они со Смолвуд говорили. Я повернул голову и уставился в профиль Холмса. Глаза были открыты, и это меня немного напугало.
— Всё в порядке? — неуверенно спросил я.
Голова политика развернулась ко мне.
— Спи, Эдвард.
Я сдвинул брови к носу, сжимая пальцами одеяло. Из меня чуть не вырвалось нечто вроде: «Не отталкивай меня», ведь мне хотелось помочь. Но я столкнулся с доводами в пользу молчания. Наверное, Майкрофт лучше знает, где я могу помочь, а где нет и куда мне стоит лезть, а куда не стоит. Однако чувство какого-то долга не покидало меня. Я хотел нормально отблагодарить его за всё, что он для меня сделал, за всё, на что он пошёл, чтобы спасти меня. Может он не такой уж и холодный, как я всегда думал. Не может же он совсем ничего не чувствовать!
Это заставило меня снова взглянуть на Майкрофта. Тот по прежнему пялился в потолок. Не представляю сколько на нём лежит ответственности, сколько обязанностей. И он всё делает. Делает всё для страны. И даже находит время для меня. Поразительно.
Но есть ли у него время для себя?
Какие у него увлечения? Какие книги он предпочитает? Может даже у него есть любимый футбольный клуб. Я ничего этого не знаю. Знаю лишь, что он живёт один в этом большом доме и что у него есть родители, за которых тоже быть может он отвечает, Шерлок, тоже большая проблема, и целая страна.
Я вдруг понял, что проникаюсь к нему уважением. О, взглянул бы я прежний на себя. Что бы я сказал? Уже не знаю. Не могу думать, как прежде. Я могу лишь ощутить восхищение, которое вызывают у меня поступки Майкрофта и сочувствие, которое вызывает у меня его личная жизнь.
Я вдруг резко сажусь в постели, всё ещё цепляясь за одеяло.
— В чём дело? — сразу спрашивает у меня политик.
Я и сам не знаю. Просто мне хочется побежать куда-то, сделать что-то, но я даже не в курсе что. Поэтому я ложусь обратно и отворачиваюсь к окну.
— Ни в чём. Спокойной ночи. — говорю я, сглатывая ком. — Майкрофт.
Глава 41
Самый противный звук на свете призвал меня в реальность. Но я не хотел быть призванным, так что подключился к внешнему миру лишь на пятьдесят процентов. Майкрофт избавил эту вселенную от звуков ада. Было так тепло. Особенно справа. Я потёрся о подушку, ощущая на губах лёгкую сонную улыбку. Было настолько приятно (исключая ранее услышанный звук), что я даже что-то простонал. Но тепло под боком исчезло. Кровать стала легче. Я приоткрыл глаза. В комнате было светло, но свет этот был каким-то пресным. Словно сейчас было пять утра. Возможно, так и было, поскольку Майкрофт встал. На работу?! Какой кошмар. Я заметил пятно, которое скорее всего и было политиком. Как можно заставить себя встать в такую рань? И ради чего?! О, ради Британии, я полагаю. Это заставило меня резко сесть. Холмс потянулся и посмотрел на меня.
— Спи, Эдвард.
Я покачал головой.
— Я с тобой.
— Зачем? — Холмс замер на полпути в ванную. — Тебе снова плохо или тебе…
Я снова отрицательно завертел тяжёлой после сна головой.
— Нет, я… просто… — язык не работает как и голова. — Должен. — веки тянутся снова закрыться, но я заставляю себя держаться. — Должен что-то сделать…
Слышится вздох откуда-то с противоположенной стороны комнаты.
— Ты должен поспать. — говорит политик.
Я в третий раз протестую и убираю нагретое одеяло с нагретых ног. Холодок утра пробирает до лёгкой дрожи.
— Эдвард. — утренняя хрипота в голосе Майкрофта исчезла, прорвался его приказной тон. — Тебе необходимо ещё как минимум два часа сна. Я не возьму тебя с собой.
Я борюсь с желанием поднять бунт. Но так поступил бы прошлый Я. А новый Я сначала головой думает. И если подумать головой, то окажется, что Майкрофт, конечно, прав. После вчерашнего эмоционального раздрая мне нужно хорошо поспать, а учитывая, что заснул я лишь около полуночи, я поспал лишь две трети человеческой нормы, чего в моём случае хватать не будет.
Все эти умозаключения и расчёты истребили все накопленные за пять часов сна запасы энергии, так что я без сознания грохнулся обратно на подушку.
Во второй раз разбудил меня снова будильник. Но позже выяснилось, что это был не будильник, а обычный телефонный звонок. Я разлепил глаза, а затем стремительно их закрыл. Солнце жгло не по детски. Пришлось на ощупь искать телефон, а затем прятаться под одеяло. Яркость дисплея тоже ослепила меня, но я быстро принял вызов и сунул экран под ухо.
— Да?..
Мне жутко захотелось зевнуть, но я подавил это желание, чуть не порвав себе щёки.
— Доброе утро, Эдвард. — Майкрофт звучал чертовски бодро, а я чувствовал себя переварившейся картошкой. — Или, вернее, уже день.
Я нахмурился, оторвав от уха телефон, и ещё раз глянул на экран.
— Одиннадцать — это не день. — сказал я в трубку.
На другом конце раздался необычайно весёлый для такого человека как Майкрофт смешок.
— Для кого-то это уже четвёртый рабочий час. — заметил он.
— Я хотел с тобой поехать! — возмутился я, прорывая сонную хрипоту.
Очередной полувздох полусмешок. Вдруг до меня дошло, что я очень давно не говорил с Холмсом по телефону. Раньше он в основном передавал сообщения (по большей части приказы явиться в его кабинет) через Антею, через кого-нибудь, кто мог оказаться в моём крыле, реже писал СМС-ки. Звонил он в свободное время, когда я уходил с базы, пользуясь одним из трёх билетов свободы. Но с тех пор как у них там заварилась каша, я стал получать больше электронных сообщений. Наверняка он успевал только печатать во время коротких перерывов или прямо на собраниях. То, что он позвонил мне в разгар его рабочего дня, значило, что они с чем-то там сильно продвинулись. Это предположение меня обрадовало.
— Ладно. — Майкрофт подвёл вступление к концу, готовясь перейти к сути. — Я звоню с предложением.
Я тут же вылез из-под одеяла, скинув
