— Джон Гарви. — спустя пару секунд молчания, сообщает мне Майкрофт.

Я тут же вспыхиваю огнём ярости.

— Вот же ж сволочь! — забывшись, выдаю я, на что Холмс широко распахивает глаза. — Решил отослать меня! А я ведь его даже не сдал!

Когда я понимаю, что ляпнул, весь мой пыл гаснет, и я с замиранием сердца перевожу взгляд на политика.

— Что? — Холмс сразу отбрасывает своё ленивое вечернее настроение и приходит в боевую готовность. — Не сдал?!

Чёрт возьми. Твою мать.

Да, я сам даже не понимаю почему не назвал имя предателя. Когда я рассказывал про Александра и своего бывшего тренера, я мог добавить, что не только они тут крысы. Не знаю, конечно, насколько они крысят, но такое сразу нужно выкапывать с корнем. Я ведь ненавижу этих лицемеров. Однако, то ли у меня всё перемешалось в голове от недосыпа и стресса, то ли я побоялся поднимать кавардак, заявляя прямо в присутствии всех членов и самого виновного то, что он был виновен… Я не знаю. Но скорее всего я просто думал, что ещё не пришло время выдавать этот факт. Да, знаю, я ступил. Надо бы это признать.

Но теперь, глядя на начинающего выходить из себя Майкрофта, я просто опешил.

— Эдвард! — крикнул Холмс, пытаясь воззвать к моему сознанию. Но оно улетело в чёрную дыру.

— Ну, — я начинаю жутко хрипеть и мне приходится прокашляться. — он как бы вроде как… — я видел, как закипал Холмс, он уже тянулся к чёрному телефону, прожигая во мне дыру. — он как-то связан с… — я давлюсь воздухом и снова хриплю. — С Мориарти.

Озноб возвращается, комната замерзает, я теряю поддержку Майкрофта, и монстр уже тут как тут.

— Почему ты сразу не сказал?! — слышу, как Холмс злится.

Раздаются гудки. Он звонит кому-то.

— Я запутался. — жалко оправдываюсь я.

— В чём, бога ради?!

— Во всём. — мой голос утопает в океане паники.

Майкрофт тем временем уже говорит с кем-то через трубку. Назначает срочную встречу. Я слышу что-то вроде «Лангдейл», «Любовь», «Порлок».

Политик вешает трубку, я открываю рот, чтобы выдать что-то вроде извинений, но Холмс стремительно поднимается из-за стола и широко шагает к вешалке, с которой он снимает зонтик.

— Вставай! — приказывает он растерявшемуся мне.

Я тут же выпадаю из реальности и на трясущихся ногах поднимаюсь со стула. Мир вокруг начинает подозрительно мигать. Кажется паника уже вызывает приступ. Холмс меня торопит. Я шагаю по коридору, спотыкаясь обо всё подряд. Зрение то пропадает, то возвращается. Недавно съеденное хочет вырваться наружу потоком непривлекательного ядовитого месива.

Я залезаю в машину и вжимаюсь в сиденье. Холмс снова говорит по телефону. Говорит он всю дорогу до Темз-хауза. Мою голову заполняют кричащие вариации одного и того же голоса, требующие сделать нечто страшное с собой или с кем-то рядом.

Весь путь смазывается в нечто неприглядное, и я теряю счёт времени. Скоро или по прошествии тысячи лет мы оказываемся в нужном здании, и уже быстро шагаем куда-то. Я теряюсь на пару мгновений, но в следующее нахожу себя сидящим за каким-то маленьким столом. В глаза неприятно светит свет ламп, надо мной столпился какой-то народ. Я еле различаю лица леди Смолвуд, мужика, который всегда подозревал меня в шпионаже, ещё нескольких знакомых персон. Все они о чём-то галдят. Я не могу сосредоточиться ни на одном из голосов.

— Нам нужна информация… где… связь не доказана… вашим… Джим Мориарти… — обрывки, которые я более менее различаю, не дают общей картины вопросов, поэтому я продолжаю молчать, ошарашенно оглядывая присутствующих.

Голова кружится. Нужно всё это закончить! Я решаю действовать вслепую и, разлепив засохшие губы, выдаю всё, что знаю. Но знаю я лишь факты. Я видел досье у Джима, слышал, что он говорил о Гарви.

— Алчный прилипала.

Ещё я установил связь Гарви и мафиози из Ист-Энда. Но это всё. Может он ещё «Молодого бога» посещал, но я не знаю точно.

— Лорд Моран. — выдаю я, слегка покачиваясь на месте.

На секунду воцаряется божественная тишина. Но лишь на секунду. Мне снова приходится напрягать память и выдавать все факты связанные с этим уродом. Я не понимаю, что говорю. Всё яркое, громкое, давящее.

— Ты намеренно сокрыл эту информацию? — этот вопрос я чётко различаю среди хаоса и поднимаю затуманенный взгляд.

Разумеется снова тот мужик меня подозревает.

— Нет… — слабо отзываюсь я. — Нет. Я просто… — я просто не могу сообразить, что сказать им.

А если они сейчас решат, что я договорился с этими уродами? Решат, что меня всё-таки нужно отправить в тюрьму?

На меня полились обвинения. Я опустил глаза на свои руки. Трясутся. Жутко трясутся.

— Нет! — я вскочил со стула, глядя на психоделически искажённые лица присутствующих. — Я не имею к ним никакого отношения! — кричу я, борясь с желанием схватить стул и сделать что-то непоправимое.

Но волна поднялась слишком высоко, она уже плескалась в горле. Я рванул прочь, чуть не снеся с петель дверь. Естественный свет заливал коридор. Я ошалело посмотрел сначала в одну сторону, затем в другую. Контроль потерян.

Я бегу в каком-то из двух направлений, перелетаю через ступени, миную двери и перекрёстки и чисто благодаря удаче выбегаю к выходу. Меня никто не останавливает.

Улица набита людьми. Я повинуюсь животному страху, бегу от чего-то абстрактного. Грубо врезаюсь в прохожих и больно ударяюсь о неодушевлённые предметы. Всё раздражающе смазано, неприятно мигает и кружится.

Я забегаю на какую-то более менее тихую улицу. Красивые разноцветные дома, аккуратно припаркованные машины, лишь пара тройка прохожих с собаками и пакетами с продуктами. Я позволяю себе наконец-то перейти на шаг, чтобы восстановить дыхание и попытаться прийти в себя.

Каждая мышца подрагивает в перерывах между лёгкими судорогами, обещающими вскоре обернуться невыносимой мукой. Но вечернему воздуху удаётся на секунду прорвать темное грозовое небо паники. Луч разумного пробивается таки и проливает свет на штормовой океан.

Первый вопрос: почему я так распсиховался? Малейшее волнение полностью выбивает меня из колеи. Второй вопрос: почему я снова в шаге от обморока? Нет поддержки со стороны Майкрофта, и я теряю связь с сознательным, давая бессознательному шанс на воцарение. Так, отлично, продолжай анализ…

Я ощутил затылком холод. Странное покалывание предчувствия. Повинуясь интуиции, я повернул голову влево. За мной медленно ехала машина. Она не начинала набирать скорость и не тормозила, что означало, что меня преследуют. Можно было бы предположить, что это Майкрофт бросился меня догонять, но это была не правительственная машина. Другие номера, излишне затонированные стёкла… Из меня