Я все еще ничего не видел — свет фонаря был направлен точно мне в лицо, не давая толком и глаз открыть. Любые попытки отвернуться были бесполезными.

— На кого ты работаешь? — твердо спросил голос.

— Ни на кого. Я сам по себе.

— Хватит уже, — голос был беспристрастным. — Отказываясь отвечать на мои вопросы, ты только себе делаешь хуже. Мы легко можем перейти от слов к делу. Например, размозжить тебе пальцы молотком… Содрать кожу! В Афганистане я видел разные вещи и тебе не нужно о них знать…

— Идите в задницу уроды! — имитируя отчаяние, воскликнул я. — Не понимаю, чего вам от меня надо?!

— Ну ты, дурень! — вмешался третий голос. Судя по всему, говорил молодой. — Откуда знаешь про станцию? Откуда знаешь про «Дугу»?

— Какую к черту станцию? — завопил я.

Несмотря на накаленную обстановку, контроль над собой я не терял. Да, было страшно, но вполне терпимо. От меня хотят получить информацию…

— Савельев! Ты же не являешься сотрудником КГБ! — снова первый голос. — Откуда у тебя такая информация?

Но я молчал.

— Где Иван? — задали мне очередной вопрос. — Что ты с ним сделал?

Я только цокнул языком.

Раздались шаги. Свет внезапно потух, а мне в челюсть прилетел чей-то кулак. Дернулся так, что труба где-то протяжно лязгнула. Кажется, сломать ее все-таки можно.

Охнул. Потому что было больно и неожиданно.

Рот тут же наполнился теплым, с привкусом металла.

— Говори, сученыш! — зарычал кто-то. — Откуда тебе известно про наших людей на электростанции?

Я сплюнул кровь.

— Ничего мне не известно! — процедил я.

Снова ударили. На этот раз в живот. Тут же сперло дыхание, я захрипел. Чувство, при котором легкие сковывает спазм, не сравнить ни с чем.

Закашлялся.

Выругался.

Ударили еще раз.

— Упертый пацан, а?! — усмехнулся молодой.

— Так, ладно… — говоривший явно был старшим. В голосе, помимо акцента, определенно слышалась какая-то уверенность. — Мне пора в управление, поработайте над ним. Вечером заеду еще раз. Только не переусердствуйте. Он живым нужен.

— Это мы с радостью! — раздался довольный голос справа. Наверняка тот, что бил меня.

Шаги начали удаляться.

— Ну ничего, Савельев. Ты повиси, подумай. А мы скоро вернемся…

Фонарь убрали. Что-то щелкнуло.

Постепенно стало тихо.

— Вот я попал! — сквозь зубы процедил я, затем сплюнул кровь. В голове работало два подсознания, спешно соображая, как освободиться…

Глава 7

Напролом

Несколько минут я провел почти в полной тишине.

С той стороны, куда удалились похитившие меня люди, доносился смех, неразборчивые слова… Навскидку прикинул, что их тут не меньше трех человек.

Висеть на трубе и ждать, пока они начнут меня разговаривать, я не собирался.

В голове уже созрела мысль, что шансы освободиться есть.

Пальцами прощупал трубу. Поверхность была то ли в лохмотьях ржавчины, то ли облупившейся краски. Диаметр трубы, скорее всего на «тридцать два» — советский стандарт.

Попробовал упереться ногами в пол, согнуть трубу вверх. Почувствовал, что та поддалась. Однако чуть согнувшись, дальше она не пошла. Попробовал рывком подпрыгнуть — не вышло. Только все вокруг загудело.

Из-за того, что вокруг меня была практически полная темнота, я не видел ни длины трубы, ни способы ее крепления. Воображение рисовало ее выходящей из стены или пола, согнутой в виде буквы «Г». Вот как раз за длинный хвостик я был привязан. Противоположный край шел к батарее. Судя по дребезжанию, та тоже была закреплена на честном слове.

И все же, несмотря на хлипкость, выбраться с ходу оказалось крайне проблематично.

Я дернулся вправо, влево. Попробовал присесть, согнув трубу к полу. Снова встал и уперся ногами. Отогнул кверху.

Постепенно получалось.

Но, разумеется, делать это бесшумно — было невозможно. Тут и там дребезжало, скрипело. Где-то сыпалась крошка.

В какой-то момент я услышал приближающиеся шаги. Заметил луч света.

Через несколько секунд тот уже бил мне в лицо. Естественно, я зажмурился — рассмотреть что-либо было невозможно.

— Слышь, Савельев! Ты че ты тут тарахтишь? — раздался гневный голос. Почувствовал, как потрогали путы на руках. — Не пытайся, не развяжешь!

— Ноги затекли… — прохрипел я. — Пить хочу.

— Ноги? — усмехнулся неизвестный.

Не успел я переварить суть вопроса и ту интонацию, с какой это было сказано, как прилетело по ногам. Я охнул, с трудом удержался. Мышцы сковало болью, отчего я не сдержался и зашипел.

— Так лучше? — ехидно поинтересовался тот.

Я не ответил.

В следующую секунду меня вновь окатили холодной водой. Да сколько ее тут заготовлено, блин?

Было крайне неприятно. Меня передернуло от холода и рвущейся наружу ярости. Ох, как же мне хотелось ему ответить. По зубам, например.

— Ну, напился? Еще просьбы есть?

— Нет, — прохрипел я.

— Вот и хорошо. Мы сейчас пообедаем, а потом побеседуем по душам. Ты там много чего расскажешь интересного. А если нет, мы с Прохором поможем.

Оп-па, а вот и первое имя. Или погоняло.

Заметил, что этот говорил без акцента. Значит, местный.

— Че молчишь?

Я задумался всего на пару секунд, но как будто выпал из реальности.

Ответить не успел, в нос прилетел кулак. В последний момент, я опустил голову вниз и удар пришелся не в нос, а точно в лоб.

— Да твою же… С-ска! — зашипел от боли напарник Прохора.

— Семен, ну ты где? — раздался далекий голос из темноты. — Все готово!

— Не скучай, пацан! — бросил мне Семен. Если, конечно, имя настоящее.

Железное ведро, судя по звуку, с грохотом упало на пол и куда-то покатилось.

Последние несколько секунд фонарь не светил мне прямо в глаза — луч хаотично бегал по стенам. Я успел увидеть часть помещения, стены с осыпавшейся штукатуркой, торчащие из потолка загнутые кверху провода… Что за ерунда? Припять молодой город, многим домам еще и десяти лет нет. Так почему же подвал выглядит так, будто ему лет сто?

Уходя Семен погасил фонарь. Сам двинулся на источник света вдалеке. Судя по расстоянию, это подвал жилого многоэтажного дома.

Услышал писк. Какую-то возню.

Сразу догадался, что здесь есть крысы — мерзкие создания. Особенно белые, с красными глазищами. Мало того, что сами неприятные, так еще и всякую заразу переносят. И жрут все подряд. Своими зубами могут прогрызать дыры даже в бетоне…

Нащупал ногами ведро. Аккуратно, стараясь не сильно шуметь, я перевернул его кверху дном, подвинул ближе. В темноте эти фокусы наверняка выглядели особенно забавно.

Взгромоздившись на ведро, я уперся в него ногами. Рывком выпрямился — труба уверенно согнулась. Затрещала