комитетских сел мне на хвост — мне было все равно. Я настолько устал от высиживания в четырех стенах, устал прятаться, что просто забил на указания. С какого перепугу мне исполнять чьи-то команды? Комитетчики сами не понимают, что происходит и какова реальная угроза.

Да, если засесть в нору и молча выжидать, то возможно КГБ все и разрулят сами, хотя я не верил в подобный исход. Вполне может сложиться, что авария произойдет не двадцать шестого апреля, а раньше или позже — ведь ход событий уже был нарушен. Опять же, можно только гадать, как будут развиваться события дальше.

Только сейчас пришло в голову, что если раньше у меня было преимущество — я знал дату, время и место. То теперь, все с ног на голову перевернулось. Когда угодно, где угодно. Если в прошлой жизни объектом был энергоблок номер четыре, то сейчас им мог оказаться любой из оставшихся. И кто знает, вдруг к тому времени успеют достроить и запустить третью очередь?!

Дерьмо! Я, если взглянуть на обстановку в целом, по-прежнему, ни на шаг не приблизился к решению проблемы. Только обрастаю новыми… Топчусь на месте.

Размышляя, я незаметно добрался до перекрестка, свернул к центру города.

Вдруг услышал звук сирены. Оглянулся — через перекресток проезжал белый «Рафик» скорой помощи. Он свернул влево, завернул во двор, прямо передо мной. Затем почему-то развернулся и сдал назад. Приостановился.

Из окна водителя высунулся пожилой мужик, грузинской наружности. По крайней мере, нос принадлежал именно этой нации.

— Слушай, дарагой! Гдэ тут дом номер шыстнадцать, а? Первый день работать, путаюсь ищо. Сделай добрае дело, памаги, а?

Я хмыкнул, подошел ближе, указал рукой направление.

— Шестнадцатый дом это вон тот…

Однако договорить я не успел.

Дверь внезапно открылась, меня ухватили за шиворот штормовки и рывком втащили внутрь салона. Что-либо предпринять я не успел — к лицу тут же с силой прижали дурно пахнущую тряпку. Сверху на меня навалилось что-то тяжелое, отчего даже дыхание перехватило.

— Баран! Развели меня как дурачка! — запоздало подумал я. Попробовал сопротивляться, но ничего не вышло. Руки держали так, что освободиться просто нереально. С трудом извернувшись, я высвободил ногу и с силой ударил коленом во что-то твердое. Послышался стон.

Под правый бок мне тут же прилетел сильный удар, отчего я застонал.

Как тут не старайся, а вдохнуть все-таки пришлось. Почти сразу я понял, что делать это было никак нельзя — тряпка была пропитана хлороформом или чем-то из той же оперы.

Почувствовал, как тело само собой расслабилось. Накатила жуткая сонливость. Сопротивляться сразу расхотелось, но я несколько секунд я еще держался на морально-волевых, затем все-таки вырубился.

Глаза я открыл почти в полной темноте. В нос ударил запах сырости и канализации. Покрутил головой по сторонам — сплошной мрак.

Лишь где-то далеко справа падала отвесная полоса желтого света. Оттуда слышались далекие голоса.

Сколько прошло времени, даже предположить не мог. Состояние как после жуткого бодуна. Тем не менее, я все же вспомнил, что со мной произошло.

Отругал себя за глупость — разве можно было так попасться? Знал же, что меня ищут. Знал, что за мной наблюдают. Знал, что не безопасно. Ведь не просто так Иванец запихнул меня в ту бетонную коробку, что гордо именовалось квартирой. Вот только я наивно считал, что при свете дня на меня никто нападать не станет. И вообще, что с задержанием диверсанта на третьем блоке все миновало. Дурень, блин.

Тут же догадался, что если бы хотели убить, уже бы сделали это. Значит, сначала, как минимум хотят поговорить.

Дернулся.

Оказалось, что я накрепко привязан к стальной трубе. Причем, довольно оригинально — сначала связали руки за спиной, затем прямо так привязали к трубе. Пока был без сознания, просто висел, практически касаясь коленями разбросанного на полу мусора. Стекла, в основном.

Последнее я определил по звуку — куски стекла захрустели под подошвой ботинок.

Света тут действительно не было, окон тоже. Скорее всего, это какой-то подвал или же канализационный коллектор.

В голове гудело, слегка подташнивало. В носу застыл отвратительный горьковатый аромат, вперемежку с запахом сырости и канализационного дерьма. Руки уже затекли, мышцы на ногах предательски ныли.

Вот так попал!

Попробовал освободиться, но куда там — связали меня грамотно, по всем правилам. Это только в фильмах, кто бы там кого и как не вязал, главный герой всегда находит возможность выкарабкаться. Пусть даже для этого нужно отпилить ножовкой по металлу ногу. Но это не точно.

Дернулся изо всех сил — труба зашаталась. На ощупь определил, что она была поедена ржавчиной. Попробовал согнуть ее — без толку. Слишком прочная. Путы на руках начали натирать кожу, появилось характерное жжение.

Накатило отчаяние, но силой воли я устоял под его натиском. Отчаявшийся человек — уже наполовину труп. Знал это не понаслышке.

Сколько же времени прошло с тех пор, как меня сюда привезли?

Час? Три часа?

Сколько действует хлороформ, если конечно, это был он, я не знал. Да и какая разница?

Минут через десять я услышал приближающиеся шаги, Заметил двигающийся в моем направлении круг света — кто-то шел в мою сторону, освещая себе путь карманным фонарем. Луч скакал по стенам, перескакивал то на пол, то на потолок.

Притворился, что нахожусь без чувств.

Повис, прикрыл глаза. Что я хотел этим добиться, додумать не успел.

В глаза ударил луч света, но я не отреагировал. Звук шагов приблизился почти вплотную.

Повисла тишина. Кто бы там ни стоял, он тщательно рассматривал мое лицо.

Затем раздался шумный вздох. Послышался шорох, что-то клацнуло. Внезапно меня окатили холодной, практически ледяной водой, предположительно из ведра.

Подобного я совершенно не ожидал, поэтому отреагировал соответствующе.

Ощущения противнейшие. В подвале и так прохладно, а тут еще и ледяная вода.

— Ну вот, другое дело. А то корчишь из себя бесчувственного! — усмехнулся неизвестный.

Свет фонаря по-прежнему бил мне прямо в глаза, ослепляя. Естественно, того, кто устроил мне ободряющий душ, я видеть не мог. Грамотно, черт возьми.

— Какого черта? — прохрипел я. — Что происходит?

— Ничего не происходит, — ответили мне. Казалось, говоривший со мной даже немного удивился. По акценту уловил, что человек явно не русский.

Повисла тишина.

— Поговорим? — спросили меня.

— А есть о чем? — я сплюнул на пол.

— Безусловно…

Издалека вновь послышались шаги, кажется, теперь шло сразу несколько человек. Возможно трое.

— Ну что, гражданин Савельев очнулся? — послышался голос справа. Не дожидаясь моего ответа, он добавил. — Вот и хорошо.

Определил, что у этого тоже