Черт возьми, насколько же глубоко влияние того человека, что стоит за всеми этими делами?! Даже не верится, что в Союзе могло происходить подобное.

Однако не стоит недооценивать контрразведку иностранных государств. История знает такие случаи, когда предпринимались просто немыслимые многоходовки.

В любом случае, сейчас я находился в подвешенном состоянии.

Если с «полковником Андреем» работать было относительно просто, то с отцом Генки дела обстояли иначе. Я предполагал, что он один из местных начальников отдела внутренней безопасности, однако разговоры с ним проходили в другом свете. Особой лояльности ко мне он не испытывал, просто ограниченно делился информацией. Да и с чего бы? Думаю, он вообще не стал бы со мной возиться, если бы не тот факт, что я спас его сына.

Все что касалось деятельности учебного центра на станции, было скрыто под завесой тайны. Пожалуй, неведение самое худшее. Вопросов по-прежнему было много, а ответы получить было просто не у кого.

Почти три дня я безвылазно сидел в квартире, покидая ее только для того, чтобы пообедать или поужинать. Все остальные перемещения мне ограничили. Точнее не ограничили, а порекомендовали ограничить. Это разные вещи. Но я был уверен, за мной все равно кто-то наблюдает и докладывает куда нужно обо всех действиях.

Однажды, когда я уже собирался ложиться спать, раздался телефонный звонок.

Событие поставило меня в тупик — кто мог знать о том, что я здесь? Кто вообще станет сюда звонить?

Квартирка-то маленькая, совсем не обустроенная. Из мебели только стол, стул, да кровать. Все.

Подошел к телефону, выждал несколько секунд и взял трубку.

— Да?

— Чего так долго, Савельев?! — раздался оттуда возмущенный голос. Сразу его узнал. Лисицын.

— В ванной был, — соврал я. — Что-то случилось?

— Можно и так сказать. Наверняка ты в курсе, что на ЧАЭС взяли диверсанта несколько дней назад. Так вот, никаких существенных показаний он не дал. А сегодня утром неожиданно помер.

— Как так? — удивился я. Удивился, скорее для вида.

— Неизвестно. Проводят экспертизу, но это займет немало времени. В общем, у меня к тебе есть дело.

Я промолчал, потому что заподозрил неладное.

— Да ты не нервничай, Савельев! — голос у Лисицына звучал странно. — Твой бывший командир, старший лейтенант Паршин не внушает у нас доверия. Предполагаю, что он получал от кого-то соответствующие указания спровоцировать конфликт. Развалить взаимоотношения между остатками подразделения. Гнездова убрали не просто так, а для того, чтобы на его место поставить своего человека. Его, Паршина!

— Не совсем понятно… Какова моя роль в этом?

— А вот это тебе не понравится, — загадочно произнес Лисицын. Затем просто положил трубку.

Секунд тридцать я стоял как статуя, с прижатым к уху куском пластика.

Выругался — интриган хренов. Что за игры? Если я молодой, это не значит, что мной вертеть как угодно.

Остаток вечера прошел без каких-либо событий, поэтому я лег спать. Сон поначалу не шел, но, в конце концов, я все-таки задремал. Спал плохо, постоянно просыпался.

А утром я подскочил с кровати словно ужаленный — в дверь настойчиво постучали. Очень настойчиво.

— Кто? — спросил я, не открывая замка.

— Полевая почта! — ответили с той стороны.

В глазок я разглядел знакомую физиономию Лисицына. Тот был по гражданской форме одежды.

Открыл дверь, жестом пригласил войти. Но тот с порога заявил:

— Нет, я тут не для этого! Держи! — он решительно сунул мне конверт, после чего развернулся и ушел. Послышались удаляющиеся гулкие шаги на лестнице.

Пожав плечами, я закрыл дверь. Разорвал конверт и вытащил наружу три черно-белых фотографии. На одной из них был изображен старший лейтенант Паршин в гражданской форме. Судя по всему, фото сделано со стороны втайне. На втором фото он же, в кафе «Припять». За одним столиком с ним сидел какой-то человек в плаще. На столе стоял чемодан. А на третьем снимке тот же незнакомец в плаще, только теперь было хорошо различимо его лицо.

— Да зараза… — с досадой выдохнул я, опознав запечатленного на фото человека.

Швырнул фотографии на стол. Уставился в потолок.

Это был тот самый поджигатель, что разбился о понтон. Ошибки быть не могло — у меня хорошая память на лица.

Получился замкнутый круг. Разобраться в хитрых переплетениях, интригах было просто невозможно. Я не мент, совсем не детектив. В голове гудело от обилия происходящего. Невольно возникало желание бросить все и убраться куда-нибудь подальше от всей этой неразберихи.

Но вместе с этим возникал вопрос, а зачем Лисицын вообще передал мне эти фотографии?

Имелся и второй вопрос — тело поджигателя наверняка нашли, все-таки в портовой зоне достаточно рабочих. Почему не было огласки?

Перевернул фото, на одном из них значилось: «Лазурный», сегодня в 10:00.

Нахмурился — надоела эта игра в шпионов. Устроили никому не нужный цирк.

Неожиданно меня затошнило. Решил выбраться из дома, немного прогуляться. Сейчас была суббота, погода спокойная и солнечная. Заварить бы чашечку кофе, выйти на балкон и понежиться на солнышке. Да только ни кофе, ни балкона у меня не было. А была масса вопросов и осознание, что я в дерьме. Несмотря на то, что вроде как соприкасаюсь с КГБ по некоторым вопросам, одновременно я понимал — никому до меня дела нет.

Они взяли диверсанта. Наверняка командование обрадовалось, бдительность тут же снизилась. А ведь это только начало сложного процесса, первая попытка противника исполнить задуманное. Дальше будет хуже.

Вполне возможно, что заварившаяся каша из-за меня. Вполне возможно, что я своими действиями спровоцировал их действовать иначе, раньше срока. Хоть подразделения «Барьер» больше и нет, наши парни находятся в числе тех, кто охраняет ЧАЭС. Как минимум Артем Горчаков… Я ведь успел сообщить ему о своих подозрениях, и он понял меня правильно. Этот будет начеку, если его как-то предупредить. Но что может один человек? Впрочем, никаких особых надежд на своих бывших сослуживцев я не возлагал…

Выбравшись на улицу, я полной грудью вдохнул свежий воздух. Выдохнул.

Голова слегка закружилась, но это нормально. В кровь резко попало большее количество кислорода — последствия того, что я сидел в четырех стенах.

Вообще, квартира, в которой я обосновался, находилась почти на самой окраине Припяти. Девятиэтажный дом с номером «7» располагался на пересечении улиц «Гидропроектовской» и «Семиходской». Район почти пустой, ничего интересного здесь не было.

Направился в сторону улицы «Героев Сталинграда», откуда можно было спуститься на «Лазарева». Никакой конкретной цели у меня не было, просто хотелось пройтись и привести мысли в порядок. Вполне возможно, что кто-то из