древних и современной". В этих словах Наполеон дал нам завет согласовать практику военного дела с постоянным усовершенствованием оружия. Суворов также относился очень чутко к усовершенствованию огнестрельного оружия. Когда в итальянском походе 1799 года ему пришлось столкнуться с французской артиллерией, стрелявшей картечью на двойную дистанцию вследствие принятия чугунных пуль, он немедленно изменил порядок наступления пехоты.

Великие полководцы, как и все удачные практики, были прежде всего сынами своего века. В эпоху Наполеона гибельно было подражать технике Фридриха Великого; и теперь приложение техники эпохи Наполеона приведет только к неудаче. Удачное действие прежде всего должно быть уместно и своевременно, а для этого оно должно быть согласовано с современной обстановкой.

В противоположность вечной неизменности основных принципов военного искусства техника его быстро изменяется, в зависимости от перемен в составе и численности армий и усовершенствования материальных средств поражения, передвижения и передачи сведений. Только зная технику современных тактических действий возможно на практике руководиться принципами военного искусства.

Чтобы воспользоваться уроками прошлых столетий, надо прежде всего владеть меркой современности. Законы, управляющие победой и поражением на войне, остались те же, что и 3000 лет тому назад; но это не дает никакого основания игнорировать опыт последних годов. И в каменный век жили по тем же физическим законам, что и теперь; однако, теперь работают радикально отличающимся методом.

Сущность явлений боя — побед и поражений — осталась прежняя, но содержание боя изменилось. Нельзя оставаться при старых шаблонах. Если наши понятия не будут изменяться соответственно прогрессу военного дела, если мы остановимся на точке замерзания, то, поклоняясь неизменным законам, мы постепенно упустим из вида всю сущность явлений. Глубокие идеи превратятся во вредные предрассудки; символы наши потеряют свое внутреннее содержание; останется внешняя пустая оболочка, безжизненный идол.

Великие практики всегда безжалостно уничтожали символы, потерявшие смысл, пережившие самих себя. Если нам путь к победе преграждают предрассудки и мы окажемся не в силах перешагнуть через них, то нас ждут одни неудачи и поражения.

 Облава

 Боевую работу — поражение противника — предоставляют случаю, этому “божеству глупцов” (Конт). Наступление терпит неудачу. Поражение приписывается или недостатку мужества, или случаю; весьма часто предполагают, что для того чтобы победить, надо выдумать какую-нибудь особую форму боевых строев.

Вместо того чтобы поражать врага, проделывают в обстреливаемой им зоне известные эволюции. Бой рассматривается, как одностороннее упражнение. Внешность, не принимающая в расчет противодействия врага, берет решительно верх. Обозначенная в мирное время флагами позиция противника заменяется в военное рубежом, посылающим пули и снаряды. Если охотники не в силах побороть противника соответственными обстановке действиями, раз последний обозначает огнем, что он будет оказывать упорное сопротивление, то решают проделать перед противником известную схему эволюций. Маневрируют по усвоенным в мирную практику шаблонам; расстреливание боевых патронов вместо холостых составляет ничтожную деталь. При исполнении номеров шаблона генералы и солдаты подвергаются риску и проявляют иногда большую степень мужества и самопожертвования.

Предполагается, что победа будет результатом совершаемых эволюций, что исполняемая боевая кадриль по внутренней сущности своей приведет к тому, что сопротивление противника падет. Атака получает мистический характер; здравые понятия о бое заменяются известным фетишизмом. Употребляется в сущности тот же метод боя, к какому успешно прибегли евреи под Иерихоном — богослужение, музыка, движение процессией — и стены пали.

“Как бы мы ни восхищались храбростью в том или другом ее проявлении, один вывод вполне ясен, что со времен Иерихонского сражения никакая сильная позиция, обороняемая хорошими войсками, не могла быть взята одними демонстрациями, как бы грозны они ни казались” (Гамильтон).

У пехотинца только одно средство поражать противника — надлежащее боевое употребление ружья. Движение пехотинца — не цель боевых действий, а только средство перейти в удобное для действия оружием место.

Было время, когда даже в артиллерии обращали более внимание на движение и эволюционирование, чем на стрельбу. Война ясно показала, что артиллеристы, которые умеют только скакать, для боя ничего не умеют. Вдумываясь в опыт войны, мы приходим к заключению, что и боевое значение движения пехоты несколько преувеличено. Боевую ценность имеет не само движение, а только положение, к которому оно нас приводит [...]

Надо остерегаться всех теорий, ставящих целью боя не нанесение противнику действительного поражения, а только устрашение его какими-либо приемами.

Военная наука установила требование вести наступление не по шаблону и схеме, а в зависимости от частных условий обстановки. “Не отвлеченно выведенные правила должны быть руководящей нитью для поведения наступающего, а всегда лишь сознание своих сил и степень неприятельского сопротивления. Правильная оценка первых и своевременное распознание второго создают тактическую соразмерность, поднимают дух руководства и сообщают всей тактической работе отпечаток обеспеченности и надежды на скорый конечный успех” (Густав Смекал) [...]

 Подготовка и решение

 Ни один начальник в современном бою не может заявить категорически, что вся подготовительная работа исполнена на основании его распоряжений, что роль войск сводится только к движению напролом расположения противника. В серьезном бою действия войск сводятся далеко не к прямолинейному движению на приступ по точно указанной дороге. Работа войск в бою по внешности, правда, немногосложна, но простота действий вовсе не есть действие спроста (Колюбакин); вернее сказать, это противоположные методы.

Каждое значительное проявление нашей активной деятельности в бою составляет одновременно и часть конечного результата, часть решения, и подготовку к следующему удару. К победе ведет длинная лестница; подъем на каждую ступень составляет часть окончательного успеха и в то же время дает новое исходное положение для дальнейших усилий.

Войска в бою вступают в хаос неизвестности и случайностей, в район действия враждебной воли противника. В течение всего периода боя действующие оружием части должны внимательно изучать расположение противника, следить за ним; они должны иметь право и волю действовать сообразно обстановке, должны иметь средства изменить ее в свою пользу.

Нельзя делить боевую работу на сознательную подготовку и слепое исполнение. Любой мастер соизмеряет свои усилия с встречаемым при работе сопротивлением; он не может обойтись напряжением одного головного мозга; нужно, чтобы рука имела навык, чтобы рука выработала себе соответствующую восприимчивость, чувствительность; даже перчатки препятствуют тонкой работе. Обделывание неприятельского боевого порядка на поле сражения сложнее любого мастерства.