Милашка послала мне вопросительный взгляд с другого конца зала, и когда я разочарованно покачала головой в ответ, на ее лице прочиталось искреннее сочувствие. И все же на тренировке это никак не отразилось. Одария гоняла меня по связкам чуть ли не больше и не строже, чем остальных. Под конец тренировки я едва держалась на ногах, а тело могло выдавать только резкие и дерганные движения, вместо плавных. Эрма вначале посмеивавшаяся надо мной, позже уже сама вступилась за меня перед геллой, за что поплатилась двадцатикратным повторением связки с жезлом — одной из самых тяжелых.

— Хшет, Селена, — прошептала она, когда мы оказались рядом. — Что с нашей Милашкой? Я её не узнаю.

Я лишь выдавила из себя усмешку и пожала плечами, покосившись на Одарию. Та отчитывала Вениру за слишком расслабленные движения.

— Так можешь в комнате у себя танцевать, — все больше распалялась гелла, — а на тренировке перед важным выступлением будь добра — выкладывайся как следует!

Венира молча, что было для нее удивительно, послушалась. Видимо, наши с Эрмой лица стали для остальных примером того, что с Милашкой сейчас лучше не спорить.

Обед прошел в напряженной тишине. Никто не заговаривал при гелле, но стоило ей отойти, как Каэла тут же зашептала мне на ухо.

— Сель, может, у Милашки что-то случилось? Почему она такая?

Я вздохнула.

— Она всегда была жесткой, когда дело касалось выступлений. А тут еще и такое важное.

— Ну не знаю, насколько важное, — протянула Венира, наливая себе воду в бокал. — Подумаешь, семьдесят лет ширфов никто не видел. Ничего страшного, если бы их не видели ещё столько же.

— Ничего себе «подумаешь»! — Милли округлила свои и без того большие глаза. — Целых семьдесят лет! Они уехали задолго до нашего рождения! Да мы же их в первый раз увидим!

— И что изменится?

— Будем знать, как они выглядят.

— С тобой вести какие-то умные беседы…

— А что? — невинно захлопала ресницами жрица. — Разве вам всем неинтересно?

— Какая половина у них звериная? — подала голос Санда и хихикнула, вызвав усмешки у остальных, кроме Милли, разочарованно надувшей губы.

— Вам бы лишь посмеяться! Я говорю совершенно серьёзно.

— В этом никто не сомневался, — заверила девушку Эрма, пряча ползущие вверх уголки губ за чашкой чая. — Можно сказать, цель всей нашей жизни будет исполнена, как только кто-нибудь из ширфов появится в поле зрения. Вот он — пик предназначения и высшего блаженства.

Каэла прикрыла рот рукой, но по смеющимся глазам все было ясно и так. Милли, сидевшая рядом с ней, открыла рот, но сказать ничего не успела.

— Может, сменим тему? — брезгливо протянула Венира. — Шутки шутками, но уже сил нет даже слушать про них.

Красноватые глаза Эрмы опасно сверкнули.

— А что такое? Откуда столько неприязни? — девушка вскинула бровь, взглянув на жрицу. — Ты слишком молода, чтобы они могли тебя чем-то обидеть. Или мы чего-то не знаем?

Венира фыркнула.

— Никто меня не обижал. Просто не понимаю этой суеты. Милашка ведет себя с нами, будто мы девочки какие-то. И это спустя столько лет жизни в храме и часов тренировок. Мне хотелось бы больше уважения к себе.

Нервно дернув плечом, она отпила воды. Но для меня не укрылось, как дрожала ее рука, державшая бокал. Возможно, это заметила только я, потому что никто про это не сказал, и я тоже не стала, лишь отметила эту странность про себя.

— Значит, дело только в уважении Милашки? — не унималась Эрма. — А я думала, что у тебя либо свои счеты с ними, либо несчастные просто недостойны видеть твой танец.

— Твои «несчастные», — Венира недобро прищурилась, отвечая белокурой жрице прямым взглядом, — всего лишь жители соседнего государства, от которого мы уже достаточно натерпелись, и теперь нам от них ничего не надо. А вот им от нас — очень даже. И почему мы теперь должны выбиваться из сил, лишь бы они начали вести с нами дела — мне неясно.

Она скомкала салфетку и, поднявшись, бросила её на стол, после чего, развернувшись, вышла из обеденного зала под наше удивленное молчание.

— Как ее пробрало, — усмехнулась Эрма, когда прямая спина жрицы скрылась из вида. — Ничего, когда-нибудь наша таинственная подруга откроет свои секретики. А пока пусть бегает с ними. Без обеда.

Она пожала плечами, и мы продолжили трапезу как ни в чем ни бывало. Время от времени я бросала взгляд на дверь, в которую вышла раздраженная Венира. По-хорошему, надо было дать ей время остыть, а потом проведать. С ней явно что-то происходило, и, возможно, ей требовалась поддержка.

Возле уха снова раздался тихий шепот Каэлы.

— Как у тебя дела с принцем?

— Какие у меня с ним могут быть дела? — я взяла себе гроздь винограда, но после вопроса Кай поняла, что аппетит куда-то пропал. — Я же обещала, что больше не буду с ним видеться. И обещание держу.

— Ты молодец, — теплая ладошка подруги легла на моё колено и чуть его сжала. — Если проявишь выдержку, то, наверняка, всё образуется. И Ивеллиос больше не будет тебе страшен.

Вспомнив разговор с принцем в библиотеке, я подумала, что теперь он, возможно, стал для меня ещё страшнее. Заметив перемену в моем лице, Кай потребовала ей все тут же рассказать, что я и сделала, умолчав лишь о своей подозрительной находке.

Подруга, выслушав мою историю, цокнула языком и протяжно вздохнула.

— Сель, — она помолчала, подбирая слова. — Вместо того, чтобы как-то поладить с ним, когда представилась возможность… Эх.

Она убрала руку с моего колена и отвернулась, потирая переносицу, как делала всегда, когда была чем-то сильно озадачена.

Наконец, повернувшись обратно, она, сменив гнев на милость, приобняла меня.

— Ладно, если бы он был зол на тебя, или как-то недоволен, то наверняка уже послал бы за тобой стражника. А раз ты здесь, значит, все в порядке. Значит, наверняка все обойдется и ни один из принцев тебе не навредит.

Я растерянно щипнула