что я его рассматриваю, Ивеллиос отвлёкся от книги, и мы встретились взглядами. Я тут же потупилась и с удвоенным усердием уткнулась в старый фолиант, спрятавшись за его широкими страницами. Хшет! Надо же было так глупо попасться! Надеюсь, он ничего там себе не подумает.

Легкое прикосновение чужого взгляда задержалось на моём лице и пропало. Я выдохнула. Кажется, повезло. Возможно, сегодня принц больше не обратит на меня внимание, правда, и к Элрису я больше не смогу пробраться, если не хочу навредить нам обоим. При воспоминании о младшем принце сердце заныло от тоски

Так, надо сосредоточиться на поисках. Я обещала Альтее, что сделала выбор. И этот выбор требовал серьезного отношения к тому, что со мной происходит. Да ещё и гелла листала книги с таким серьезным лицом, будто относилась к мучившей меня боли во время медитаций с большей ответственностью, чем я.

Вскоре поиски поглотили и меня с головой. Старые страницы шуршали в пальцах, от фолиантов пахло тем самым непередаваемым запахом, которым могли похвастаться только пережившие века древние тома: высохшими чернилами и начавшей тлеть со временем бумагой.

Закончив со своей стопкой, гелла отошла к библиотекарю, а я осталась один на один с очередным трудом маститого древнего профессора иданов. Точнее, я думала, что один на один. Над плечом раздалось тихое хмыканье, и я подскочила, стукнувшись обо что-то затылком. Задрав голову, я увидела, как Ивеллиос недовольно потирает подбородок, и всё внутри меня похолодело.

— Как ты? — Ивеллиос бросил на меня вопросительный взгляд из-под ресниц. — Больно?

Я даже забыла, что сама ушиблась.

— Всё в порядке.

Несмотря на это, я ощутила на макушке прохладное прикосновение.

— Я не должен был подкрадываться. Прости.

Принц просил у меня прощения? Неужели я так сильно ударилась головой, что мне уже мерещится всякое?

— В-вы не должны извиняться, Ваше Высочество. Это я Вас ударила.

Пальцы задержались на моем затылке.

— Разве позволительно спорить с наследником престола? — льдистый отблеск в глазах принца угрожающе вспыхнул.

Я прикрыла глаза и выдохнула. А открыв, улыбнулась принцу самой очаровательной улыбкой, на какую была способна.

— Я старалась быть вежливой. Простите, если рассердила неповиновением.

Принц хладнокровно разглядывал меня, и я не могла предсказать, чем это закончится. Наконец, он убрал руку и кивнул на книгу, что лежала передо мной.

— Труд Тибериуса Семирукого о медитациях. Неужели вы решили поразить гостей своим общением с богиней? Боюсь, мы не сможем оценить глубину вашей связи по достоинству, ведь мы ничего не увидим, кроме застывших на месте жриц.

— Это… — я смешалась. — Это важно для меня. Лично.

— У тебя есть проблемы в общении с Альтеей? — бровь принца вопросительно изогнулась.

Если бы он только знал, как близко оказался к правде.

— Хочу усилить с ней связь.

Почти не соврала.

Ивеллиос поджал губу и серьёзно кивнул.

— Хорошо, что ты такая старательная. Это гораздо лучше, чем тайком навещать моего братца.

Я потупилась. Мне нечего было ответить на его слова. Он был прав. Наверно, я и сама не понимала, что со мной происходило, стоило лишь подумать о младшем принце. Даже сейчас сердце немного ускорилось.

— Неужели Вы будете теперь каждый день вспоминать мне это? Неужели считаете, что Ваш брат недостоин любви? Или просто хотите досадить мне, напоминая о тайне, что нас связывает?

Ивеллиос молчал, и я уже думала, что он не ответит, но наконец раздался его голос, полный прохлады.

— Мой брат действительно недостоин любви. И я не хочу, чтобы ты награждала его тем, чего он не заслуживает.

— Что? — Я ушам своим не поверила. — Разве можно так, Ваше Высочество? Это же Ваша кровь. Ваш родной человек.

Принц отошел от меня и приблизился к окну. На фоне светящегося солнцем окна его профиль казался особенно резким.

— Ты не знаешь его так, как знаю я.

Я тут же вспомнила кроткое лицо Элриса, синие бездонные глаза, светящиеся нежностью, прикосновения, полные любви. Сердце сжалось от тоски по его запаху, его близости.

— Не верю, — выдохнула я. — Я знаю его достаточно, чтобы понять, что он добрый и чуткий человек, что лучше его никого нет. И еще я знаю, что он страдает, потому что Ваша тень слишком темна для него.

Ивеллиос хмыкнул.

— Это он тебе так сказал?

В его голосе послышалось нечто похожее на гордость, хоть я и не была уверена. Понять принца было очень сложно.

— Не так важно, откуда я это взяла, — я не сводила с него серьезного взгляда. — Важнее то, что происходит между вами. И раз уж зашла речь о Вашем брате, простите, я не могу держать в себе то, как сильно переживаю и за Вас тоже. Нет большего несчастья, чем нелюбовь близких. Я сирота и была лишена любви близких, потому искала её у совершенно посторонних людей.

— И что? Разве ты всё ещё несчастна? — Ивеллиос прищурился.

Бросив взгляд на геллу, я покачала головой.

— Нет. Я нашла свой дом. Нашла сестер, пусть не по крови, но по своей сути. И теперь я так счастлива, что готова делиться своим богатством со всеми. Если бы не гелла и девочки, что бы со мной сейчас было? — Я замолчала, а потом продолжила. — Именно поэтому, зная, как тяжело жить в одиночестве, когда тебя никто не любит, я и боюсь за Вашего брата. Он совсем один.

— Так ты с ним из жалости?

Старший принц сложил руки на груди и ухмыльнулся. Как можно было так перевернуть всё, что я говорила?

— Нет! — Я держала лицо, стараясь не показать принцу своего раздражения. — Вовсе не из-за жалости. А из-за того, что была на его месте. Из-за того, что мне он не сделал ничего плохого. А ещё из-за того, что я успела его узнать и понять, насколько он добросердечный и искренний человек. Вы же его раните своей холодностью. Именно поэтому прошу Вас быть с ним помягче.

— Для обычной жрицы ты довольно много на себя берёшь, — выражение лица Ивеллисоа сменилось