Он указывает на дверь в другом конце комнаты: — Это твоя ванная. Скоро один из моих слуг принесет тебе что-нибудь поесть, — направляется к выходу. — В шкафу есть одежда для тебя, в том числе платье для завтрашних похорон.

Сажусь в кровати и бросаю на него свирепый взгляд: — Уже говорила тебе, я не...

— Нет, пойдешь. Если придется, я затащу тебя туда, брыкающуюся и вопящую, но в любом случае ты пойдешь.

— Почему? — требую ответа, когда он поворачивает дверную ручку. — Почему для меня так важно присутствовать на похоронах человека, которого я никогда не встречала?

— Потому что мы заключили сделку, — он угрожающе улыбается, поворачиваясь ко мне. — И тебе лучше привыкнуть к этому, ягненочек, потому что в будущем тебе придется посещать со мной гораздо больше мероприятий.

Тяжело сглатываю, желчь подкатывает к горлу.

— Нет. Мне жаль, но я не могу.

В его глазах вспыхивает вызов: — Можешь... и сделаешь.

Чувствую, как кровь отхлынула от лица. Единственное, что могу сделать, — сказать правду.

— Ты не понимаешь, Дэмиен. Я... я не могу этого сделать. Пожалуйста...

— Единственная причина, по которой ты думаешь, что не можешь, — то, что ты убедила себя в этом. Прошлой ночью...

— Прошлой ночью все было по-другому, — вмешиваюсь. — Прошлой ночью...

— Это было для него, — кипит он. — Но ты больше не принадлежишь Каину. Ты моя.

В тоне слышится абсолютная властность.

— Ты не развязал мне руки, — кричу, когда он открывает дверь.

— Это не моя проблема.

— Он оставил записку? — спрашивает один из многочисленных репортеров, столпившихся в комнате.

Недавно назначенный начальник полиции Раймонд Трехо недолго колеблется, прежде чем ответить: — Да, оставил. Однако из уважения к семье она не будет обнародована, — он указывает на другого репортера. — Ты.

— А что насчет выборов? Каин Картер теперь наш мэр?

Вспыхивают камеры, и я смотрю через весь зал на мужчину, о котором идет речь. Он стоит неподвижно в темном отглаженном костюме, уголки его губ опущены вниз. Кто-то может принять мрачное выражение его лица за печаль из-за трагической гибели оппонента... но они не знают настоящего Каина.

Единственное, что его огорчает, — то, что чиновники разрешили комитету Кови выдвинуть кого-то другого.

Согласно руководству, если бы Дэвид Кови подождал еще несколько дней, прежде чем покончить с собой, Каин победил бы по умолчанию.

Какая жалость.

Шеф Трехо вцепляется в края трибуны.

— Э-э, это не в моей компетенции, но, насколько я понимаю, другой человек займет... вакантное место.

— Вы знаете, кто?

— Как и вы, я могу лишь предполагать, — жестом показывает на Уильяма Андерсона, главу политической партии Дэвида Кови и человека, который обеспечит мне большинство голосов в комитете, когда они тайно соберутся сегодняшним вечером. — Позвольте мне передать слово тому, кто сможет ответить на ваши вопросы.

Каин как ястреб смотрит на трибуну, пока Трехо и Андерсон меняются местами, не сомневаюсь, что ему не терпится узнать, кто его новый соперник.

Впрочем, сейчас он этого не узнает. Я специально проинструктировал Андерсона не рассказывать обо мне публике, пока дело не будет сделано.

Не хочу давать Каину — или его драгоценному губернатору Бексли — шанс убедить кого-то из членов комитета изменить свое решение.

— Добрый вечер всем, — начинает Андерсон. — Знаю, вы все обеспокоены предстоящими выборами. Однако из уважения к семье мы не будем раскрывать имя нового кандидата до похорон Дэвида Кови.

Руки репортеров мгновенно взлетают вверх, и они начинают засыпать его вопросами.

— Разве не общественность должна выдвинуть кандидата?

— До выборов остается чуть больше недели, достаточно ли этого времени, чтобы город принял взвешенное решение ко дню голосования?

— Учитывая, что Кови был на последнем издыхании, он когда-нибудь сообщал, кого бы хотел видеть на своем месте?

Практически вижу, как волоски на шее Каина встают дыбом, когда он что-то шепчет мужчине рядом с собой.

— Пожалуйста, все, — подчеркивает Андерсон. — Знаю, вы все обеспокоены предстоящими выборами, но сейчас речь идет о Дэвиде Кови. На следующий день после похорон мы проведем еще одну конференцию, чтобы обсудить дальнейшие события. А сейчас прошу меня извинить, я проведу остаток вечера, оплакивая потерю великого человека.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

Бросаю взгляд на его отражение, заканчивая мыть руки.

— Насколько помню, это уборная. Тебе действительно нужно, чтобы я вдавался в подробности?

— Ты знаешь, о чем я. Я отчетливо помню, как говорил тебе никогда больше не появляться в этом городе.

— Конференция была открыта для публики, — достаю из кармана сигареты и закуриваю. — И технически замок Вандербильтов — мой новый дом — не является частью Блэк Хэллоуза. Он находится за его пределами, — повернувшись, выпускаю дым ему в лицо. — Возможно, тебе стоит провести небольшое исследование твоего города перед выборами, мэр.

Несмотря на бесстрастное выражение лица, вена на его лбу начинает вздуваться.

— Я перейду к делу, Дэмиен. Этот твой маленький трюк окончен. У тебя есть ровно две минуты, чтобы уйти, или я прикажу вытащить тебя отсюда в наручниках.

Потянувшись, слегка дергаю его галстук: — Извращенец.

Он отталкивает руку: — Не говори, что я тебя не предупреждал, — роется в кармане в поисках мобильника, но я пихаю его к ближайшей стене и прижимаю предплечьем его горло, удерживая там.

— Осторожно, Картер, — наклонившись, слегка касаюсь губами его уха. — Ты же не хочешь вызвать волнения перед выборами.

— Думаю, все то время, что ты провел на тропическом острове, истощило твои мозговые клетки. Ты не в том положении, чтобы приходить сюда и пытаться запугивать меня, мудак.

— Следил за мной, да? — приближаюсь к его лицу. — Кто сказал, что я пришел сюда, чтобы запугать тебя? — опускаю взгляд на его молнию, прежде чем встретиться с ним взглядом. — Может, я здесь, чтобы потусоваться с новым другом. У нас так много общего. Так много вещей, которые могут нас сблизить.

Он прищуривается, и вижу, как вращаются шестеренки у него в голове.

Каин знает, что меня бы здесь не было, если бы у меня не было чего-то на него.

Того, что разрушит все.

Он скалится: — Где Иден?