свою маленькую Эль, Влада стиснула зубы и ускорилась. Бок тут же отозвался болью – царапина оказалась глубже, чем ей думалось изначально. Эта боль перетягивала внимание, лишала концентрации и упрямо давила, заставляя беспомощно хромать в нелепой попытке избавиться от приступа.

Сзади послышались чужие шаги, жадное сбитое дыхание, а в следующее мгновение Влада оказалась на земле. В глазах потемнело от острой вспышки боли. «Аслан» – догадалась она и с досадой подумала: «Всегда нужно добивать…»

Они сцепились в безжалостной схватке и очень быстро скатились в кювет. Каменистый обрыв показался отвесным, а рёбра заныли от множественных ушибов. Аслан пытался удержать её руки, скрутить, обездвижить. Он бил слабо. Бил и жалел. Влада никого не жалела, и потому парень остался в кювете, а она выползла на дорогу. И снова побежала.

Автобус всё ещё оставался в зоне видимости, но был очень далеко. Влада только успела подумать, что нужно бежать быстрее, как вдруг почувствовала болезненную хватку на плече, грубый рывок и удар. Удар был последним, что помнила. Дальше только темнота.

Она приходила в себя дважды. И оба раза сознания хватало лишь на короткую вспышку боли и острый приступ тошноты. В третий раз Влада опомнилась окончательно. Руки вывернуты и связаны за спиной, перед глазами всё шло кругом. Её нестерпимо мутило, рвотные позывы были мучительными, скручивали нутро, но результата, впрочем, как и облегчения, не приносили. Невдалеке слышался тихий разговор, правда, разобрать слов Влада так и не смогла. Собравшись с силами и осмотревшись, она поняла, что это какой-то сарай. В воздухе держался устойчивый запах кормов для животных, и невольно получилось усмехнуться: глупый Аслан притащил её к своему дяде-пастуху.

Справившись с навалившейся беспомощностью, с усилием перевернувшись, Влада смогла сначала сесть, а потом даже и встать. Через узкое окошко под плоской крышей она разглядела рассвет и болезненно поморщилась: не успела. Обещала маленькой Эль и не успела! Проклиная всё на свете, Влада неловко доковыляла до угла с инструментом. Самым полезным из всего показались вилы, и она рухнула на земляной пол, подставляя связанные за спиной руки к их острию.

Тело невыносимо ныло, а тупая боль в боку так и подмывала расплакаться. Но слёзы если и появились, то были обжигающе злыми. Внутри кипела ненависть и желание уничтожить. «Добивать! Нужно всегда добивать!» – рычала Влада, пытаясь справиться с путами. Она ненавидела. Аслана за беспросветную тупость, себя за слабость. Но больше всех, казалось, ненавидела отца. За его безмерную жажду крови. Он должен был их защитить… Должен был! Но предпочёл наточить свой нож и лично резать глотки неугодным!

Влада так и не справилась с верёвкой. Грубые волокна давно впились в кожу, срывая её живьём, а узлы по-прежнему не поддавались. Солнечный свет уверенно проникал в широкие щели сарая, когда во дворе наметился странный шум. Выглянув в окошко, она увидела отца и его людей. Пастух, виновато опустив голову, стоял в стороне – предатель. Это он сказал Кериму, где искать. Пастух просто хотел жить. Но зачем ему такая жизнь, если предаёшь своих?..

Аслан стоял в центре суровой толпы и в упор смотрел на врага. Керим был для него врагом. Потому что когда-то давно не пожелал спасти ни отца мальчишки, ни его мать. Для Керима это было судом чести, для Аслана – две жизни. Самые дорогие жизни на этой земле.

Аслан выкрикнул упрёк, отец Влады только усмехнулся. Мальчишка сделал выпад и получил унизительный удар по шее. Его не будут убивать – догадалась Влада. Отец только преподаст урок, растопчет достоинство. В мужских руках не было оружия, что само по себе стало насмешкой. И вот эти двое схлестнулись в неравной схватке. Они дрались, но даже весь юношеский пыл не мог преодолеть грубый мужской напор и опыт. Всё закончилось быстро. Аслан взвыл в унизительном проигрыше. Он застыл с вывернутыми вверх руками и преклонённой к ногам врага головой. Смерть стала бы для него спасением, но Керим не был настолько добр, и потому просто ушёл.

Владу развязали и вывели под руки, не позволяя броситься к парню и добить его. Керим посчитал достаточной информацию о том, где следует искать младшую дочь. Эти слова из Аслана вырезали ножом.

– Если правильно спрашивать, даже немой научится говорить, – холодно усмехнулся Владе отец.

А потом наступило самое страшное время в её жизни. Потому что Эльмиру не нашли. Ошибкой было отправить за ней людей отца. Влада в те самые первые дни чаще валялась без сознания, и её мнения попросту не спросили. Не добившись правды, эти псы вырезали всю деревню. Где девочка – не мог сказать никто. Отец ходил темнее тучи, Влада бесновалась в отчаянии и рвалась разобраться. Казалось, ей повезло больше: удалось найти сестру Аслана, которая сопровождала маленькую Эль. Но так только казалось… Из дома женщины Влада вышла с отрешённым взглядом и демонстративно обтёрла лезвие кинжала о светлую штанину.

Девочку искали в горах ещё семь дней. «Она безумна» – шептались в деревне, когда Владу привезли. Привезли силой. В её руках была зажата ленточка, что она когда-то вплела в косу сестры. А дальше потянулись бесчисленные дни, которые потерялись в беспамятстве.

Глава 6

Чупа лениво лизнул ладони, и Влада устало улыбнулась, нехотя встала на ноги.

– Не самое удачное место, чтобы придаваться воспоминаниям, верно, – подмигнула она псу, невольно оглядываясь по сторонам.

Безлюдная лесополоса не так часто входила в её маршрут, но лохматое и зубастое чудовище рядом требовало простора и свободы. А Влада и сама слишком остро испытывала эту потребность, потому не видела ни единого повода отказать.

В будто нехотя светлеющем небе уже планировали, перелетая с ветки на ветку, грачи. Чёрные, как сама ночь, они нередко подглядывали на Владу блестящими бусинами глаз. Пожалуй, она единственная подкармливала их орехами и таким вредным белым хлебом. А вот сегодня забыла, и в маленьких круглых стекляшках словно читалось осуждение. Громкий каркающий крик и хлопающий звук крыльев раздался совершенно неожиданно, оповещая, что теперь они в лесу не одни. Влада осмотрелась и на всякий случай взяла пса на поводок, но дорожка за её спиной по-прежнему оставалась пуста. Едва ли этот лес посещал кто-то, кроме собачников, а для злоупотребления алкоголем не хватало минимального уюта – единственная скамья располагалась у входа.

Вот и Чупа, почуяв чужих, стал в стойку, остроконечные уши зашевелились в стремлении отыскать источник шума. И практически сразу между деревьев мелькнула неповоротливая фигура. В высоту и в ширину мужичок бы примерно одного