и Полину Терехину, которую Валентин выбрал наугад, просто ткнув пальцем в список.

Сначала капитан Рожнов отправился к Владимиру Степановичу Перегудову. Он проживал с семьей на Девятой Союзной улице в Ленинском районе города и работал начальником цеха на моторостроительном заводе, выпускающем двигатели для самолетов авиаконструктора Александра Яковлева.

Найти Владимира Перегудова было довольно непросто. Дело в том, что бывшая слобода Восстания, где проживал Перегудов, имела аж четырнадцать улиц, носивших наименование Союзная и расположенных вперемежку так, что Седьмая Союзная пересекала, к примеру, Девятую и Вторую, а Третья Союзная — Четырнадцатую. Так что нужный дом старший оперуполномоченный нашел не сразу, зато появилась некоторая ясность, касательно расположения улиц бывшей слободы Восстания.

Перегудов визиту опера был несказанно удивлен, поскольку в своей жизни соблюдал не только законы и разного рода постановления, но и правила, писаные и даже неписаные. Чужого не брал, матом не ругался и дороги переходил исключительно на зеленый сигнал светофора. Отвечая на вопросы Рожнова, Владимир Перегудов сказал примерно то же самое, что и его товарищи по институту Азат Яруллин и Мария Стебунова. Дескать, в их студенческой группе было несколько группок или компаний, в которых ребята между собой держались вместе и с прочими одногруппниками контактировали больше по обстоятельствам. Общение представителей из разных компаний чаще всего сводилось к словам: «привет», «пока», «время не подскажешь». Имелись в их студенческой группе и такие, что, здороваясь с сокурсником, не ведали даже, как его зовут. Тот же Николай Кондратьев за все пять лет обучения так и не удосужился запомнить имена всех, с кем проучился все эти годы…

— Так вот в одну из таких обособленных от других группок входили Эдуард Кочемасов, Валерий Федынцев, Николай Кондратьев, Тимур Бекетов, Василий Кудряшов и Нинель Яковлева. Какое-то время к ним примыкала еще Полина Терехина, — продолжил свой рассказ Владимир Перегудов. — Кондратьев и Федынцев были чем-то похожи, и то, что они держались вместе, было, в общем, оправданно и понятно. Вася Кудряшов попал в их компанию, потому что имел большую симпатию к Нинель Яковлевой, и та довольно продолжительное время отвечала ему взаимностью. Их «дружба» длилась больше года, это точно… Тимур Бекетов, скорее, был просто нужен заводиле компании Кондратьеву для выполнения разных сомнительного рода поручений. Ну морду кому-нибудь набить, это он умел очень хорошо делать… Или пугануть кого так, чтобы тот обходил эту компанию стороной. Вряд ли Бек это делал из-за уважения к Кондратьеву или чего-то опасаясь. Кондратьева он, конечно, не боялся, как не боялся вообще никого. И если бы Николай повел себя неуважительно к Бекетову, то мгновенно был бы послан им по известному маршруту. Скорее всего, то, что делал Тимур Бекетов для Кондратьева, было на взаимовыгодной основе. Бекетов родом был с Калугиной Горы, а это самое бандитское место в городе, вы ведь знаете… — Перегудов немного помолчал, потом продолжил: — Полина Терехина… Та имела виды на Эдика Кочемасова (это было новостью для Валентина Рожнова), а он как-то ее не особо и замечал. Кажется, он был увлечен учебой и больше ни о чем и не помышлял…

— Кочемасов был вам симпатичен? — спросил Рожнов.

Перегудов вначале задумался, потом ответил:

— Ну что значит был симпатичен? Он не девушка, чтобы быть мне симпатичным. Но относился я к нему, конечно, лучше, нежели, скажем, к Кондратьеву. Мне вообще было удивительно, как это Кочемасов сошелся с Николаем Кондратьевым и оказался с ним в одной компании. Один — законченный эгоист, любящий только себя, а у другого — я имею в виду Кочемасова — есть совесть и уважение к окружающим его людям. Ну и социальный статус у Кочемасова и Кондратьева был разный…

— Как вы сказали? — не совсем понял этот словесный оборот — «социальный статус» — Рожнов.

— Я хочу сказать, что Николай Кондратьев был из семьи партийного работника весьма высокого ранга. С детства привык к тому, что все его желания исполняются. Ну или почти все, — поправился Владимир Перегудов. — Сызмальства жил в сытости и полном достатке. Разными деликатесами питался, лучшие игрушки от родителей получал. На что пальчиком укажет — все это его становилось. Из таких как раз и получаются законченные эгоисты, живущие только для себя и ради своего удовольствия, — заключил Перегудов. — Эдик же Кочемасов — сирота. Таким, как он, всего приходится добиваться самим, ничего никто на блюдечке с голубой каемочкой им не подносит. Сами понимаете, каково ему пришлось, — посмотрел на Рожнова Владимир. — Но он к Кондратьеву не подмазывался, само как-то получилось, что они сошлись. А вот Валера Федынцев — тот к Кондратьеву едва ли в рот не заглядывал. Как хвостик за ним ходил. Таких шестерками зовут. Хотя папа у него — заведующий областным трестом «Росглавхлеб». Очень хлебная должность, — криво ухмыльнулся Перегудов.

— А сын известного писателя Кудряшова как к этой компании примкнул? — поинтересовался Рожнов, надеясь услышать что-то новое, что могло хоть как-то продвинуть начатое расследование.

— Вася-то? — хмыкнул Перегудов. — Да он не к компании, он к Нинель Яковлевой примкнул. А она была в той компании с самого начала. Вот так Вася Кудряшов и оказался вместе с Кондратьевым, Федынцевым и прочими гавриками…

— Говорят, институт он не окончил… — как бы ненароком упомянул Валентин Рожнов.

— Кудряшов-то? Нет, не окончил, — промолвил с некоторым сожалением Перегудов. — Летом тридцать восьмого года он бросил институт и укатил в какую-то глушь, на Север. Как говорили у нас на курсе, от несчастной любви. Потому что Яковлева на третьем курсе его бросила и стала встречаться с Николаем Кондратьевым. Как-то он мне говорил, что хотел бы поработать в артели золотодобытчиков, — пожав плечами, добавил: — Может, и съехал куда-нибудь туда.

— А что вы можете сказать про Яковлеву? — задал следующий вопрос старший оперуполномоченный отдела по борьбе с бандитизмом.

— Да ничего особенного. Среднего ума девица с хорошими формами, которые ценятся такими, как Николай Кондратьев. Мне кажется, — печально произнес Владимир, — Вася Кудряшов ее по-настоящему любил. А вот Кондратьев просто приятно проводил с ней время. Она сейчас на кафедре в нашем институте работает в качестве то ли секретаря, то ли ассистента кафедры. Вместе с Федынцевым, кстати.

Валентин Рожнов не стал говорить Перегудову, что эта информация ему уже известна по предыдущим допросам. Просто понимающе кивнул. Спасибо, мол.

Попрощавшись и поблагодарив Владимира Перегудова, Рожнов направил свои стопы к следующей свидетельнице — бывшей студентке самолетостроительного факультета Государственного авиационного института Полине Андреевне Терехиной. Женщина проживала на одной из улочек Ягодной слободы, вошедшей в состав города еще при жизни государя императора Александра Благословенного.

Встречен был старший оперуполномоченный