Это казалось странным: назначить ответственной за приемку продуктов особу, которая трудится тут второй день, а вчера едва избежала увольнения. Может, это тоже часть испытания?

Драмен тем временем принес картошку и смущенно поставил корзинку на пол.

— Картофель хоть и молодой, да какой-то мелковатый, — сказал он извиняющимся тоном, — другого не прислали.

Я взяла пару клубней. Ровные, круглые, но не крупнее голубиного яйца. А кожица тонкая, почти прозрачная. Можно ногтем проткнуть. Чистить и резать такие будет сплошным мучением, но ведь можно приготовить целиком. Кажется, это даже какое-то название имеет. То ли младенцы, то ли малютки.

— Не каждый повар согласился бы с таким работать, а ты молодец, нос не задираешь, — Драмен приободрился.

Остальные овощи оказались хорошего качества. А вот рыбу и мясо привезут позже, их уже шеф будет принимать.

Жоржетта и Сладель тем временем спорили о том, какой рецепт песочного теста самый лучший. Рабочий день начался спокойно. Но все изменилось, когда пришел Эрнест Кортелло.

Дверь в кухню громко хлопнула, извещая о том, что шеф не в духе. Он обвел нас взглядом, который прожигал насквозь.

— Команда, начинается новый рабочий день, а это значит, что сегодня на этой кухне некоторые сотрудники могут плакать, — без прелюдий начал он, — возможно, у кого-то будет нервный срыв. Не расстраивайтесь. Нужно будет всего лишь продержаться до вечера. И так нужно будет делать всю жизнь. Несогласные могут сразу пройти на выход. Всем, кто с нами — хорошего дня!

Произнеся этот более, чем мотивирующий монолог, он скрылся за дверью своего кабинета. Я украдкой взглянула на коллег. На них странная приветственная речь шефа не произвела сколь-нибудь серьезного впечатления. Возможно, он нередко упражняется в красноречии.

Когда поставщик привез свежую рыбу и морепродукты, Кортелло уже был в поварской форме, которая невероятно ему шла. Мой взгляд снова невольно притянула странная татуировка. Она словно рукав, оплетала его правую руку. Вчера мне показалось, что это просто абстрактный рисунок, но сегодня я поняла, что это текст, написанный странной вязью, которая складывалась в причудливый узор.

— Все еще здесь? — угрожающе прошипел Кортелло, надвигаясь на меня.

От его близости я вспыхнула. Стало нечем дышать, сердце билось часто-часто. Сделав глубокий вдох, я решительно кивнула.

Шеф прошел на выход вместе с Драменом, и только тогда я смогла успокоить дыхание. Как-то странно он на меня действует. А еще эта татуировка! В какой-то момент мне даже показалось, что рисунок шевелится.

Я потрясла головой, чтобы избавиться от видения. Ерунда какая-то! Никогда раньше я не отличалась излишней впечатлительностью.

На кухне все снова парило и шкворчало. Жоржетта достала из печки свежий хлеб, изготовление которого не доверяла утонченному Сладелю.

Незадолго до появления первых посетителей на кухню вошла Эванна. Она приветливо кивнула мне и уточнила у шефа, какие блюда сегодня стоит рекомендовать в первую очередь.

— Сегодня к ужину будет Ролан Пейс с партнерами, — сказала она, — надеюсь, что гости будут в восторге. Как всегда.

Кортелло коротко кивнул.

— Эрнест, твое мясо просто изумительно, — она легонько тронула шеф за руку, — но постарайся сделать так, чтобы они попробовали не только фирменные блюда, но и что-то новенькое.

Они стояли так близко и говорили так доверительно, что было видно — их связывает близкая дружба. Я заметила, что когда шеф смотрит на эльфийку, его взгляд смягчается, и он уже не стремится спалить все вокруг.

Меня порадовало то, что Кортелло может быть человечным и хоть с кем-то общался, не угрожая немедленной расправой. Но вместе с тем было в этой мимолетной сцене что-то неуловимое, что-то неприятно кольнуло в груди.

***

Официанты были милы и приветливы, словно и не делали вчера на меня ставки. Кристоф так и вовсе был душкой. Улыбался, говорил, что вчера гости хвалили мою еду и оставляли щедрые чаевые.

Жаль, конечно, что всю добычу единолично распределял властелин кухни Кортелло, сам решая, кого наградить, а кому мелочи отсыпать. Но, с другой стороны, так было справедливо. Не будут же посетители ресторана хвалить уборщиков за чистоту, а мойщика посуды — за сверкающие бокалы. Хотя все сотрудники помогают создать атмосферу заведения.

В этот раз шеф решил избрать другую технику. Накануне он позволил мне делать все на свое усмотрение и не вмешивался. Возможно, он ждал моего провала.

Сегодня же все было совершенно иначе. Эрнест Кортелло летал по кухне, заглядывая во все мои кастрюли, следил за толщиной нарезки и проверял, не переварила ли я яйцо в мешочке.

— Почему морковь разной толщины? — прошипел шеф, брезгливо роясь ножом в миске с нашинкованным корнеплодом.

— Это на зажарку шеф. Плотность корнеплода разная, поэтому после термической обработки толщина изменится непропорционально, — ответила я.

Он посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом, будто удивляясь, откуда такая глупая курица, как я, знает столько умных слов. Я гордо вздернула подбородок, как бы говоря, что и не на такое способна. На этом наша безмолвная перепалка была завершена. Однако не прошло и десяти минут, как шеф снова вернулся с проверкой.

— Хлеб на тосты надо резать под углом, — он рассек воздух ножом прямо перед моим лицом.

Я не дрогнула. Даже глазом не моргнула. Сама потом похвалила себя за выдержку.

— Эрнест, неужели ты решил, что раз не смог выгнать новую сотрудницу, то лучше ее запугать⁈

Я оглянулась на голос.

В кухню вошел хозяин заведения Ролан Пейс. Говорил он шутливым тоном, но взгляд при этом был жестким.

Любой другой бы стушевался, но не Эрнест Кортелло. Он распрямил плечи, расправил грудь. Казалось, даже еще выше ростом стал. И без тени смущения сделал шаг навстречу начальнику, воткнув острый нож в разделочную доску.

— Я не просил тебя о помощнике. А если бы нуждался в расширении команды, то обязательно сказал бы тебе об этом, — вместо приветствия бросил Кортелло.

— Считай, что это была моя прихоть. Уважь старика, — мужчина улыбнулся и примирительно поднял руки.

Это его добродушие не вязалось с тем взглядом, которым он едва не пригвоздил шефа к стене минутой ранее. Эрнест тоже не поверил ему и удивленно изогнул бровь.

— Сегодня у меня будут важные переговоры, после их окончания, надеюсь, нам будет что обсудить, — многозначительно сказал Пейс, — постарайся до вечера никого не убить.

После ухода хозяина заведения шеф стал контролировать не просто