Значит, не влюблена, сделал вывод Дэмин. Хуже.

Их отношения нужно было разорвать до того, как забирать Кьяру во дворец.

— Да, ты упрямая, — сдался Арван. — Спасибо.

— Вот, другое дело! — лучезарно улыбнулась Кьяра и мотнула косами. — Слушай, нам же нечего делать, так? Как насчет того, чтобы меня научить паре заговоров?

— Что ты собираешься говорить завтра?

— Зануда, — бросила в Арвана подушкой Кьяра. А затем понизила голос так, что Дэмину пришлось подойти ближе к решетке, чтобы различить ее слова. — Завтра во время суда я скажу, что ты был обязан меня защищать, и что я кричала, а ты решил, что я в опасности. Вообще-то когда этот гад оглушил меня спинелью, я и правда пыталась кричать. Герцог, как ты и говорил, не захочет доносить конфликт до моего отца. Казнить я тебя в любом случае не дам, что бы там Тан себе ни думал. Схвачусь за тебя и буду стоять, не оторвут же они меня силой. Конечно, тебя попробуют отослать, но только после свадьбы, чтобы не пугать моего отца страданиями дочери. А свадьбы не будет, помнишь?

— Ты слишком уверена, что лекарь тебе поможет, — заметил страж так же едва слышно.

— Он уже помог, а значит, есть неплохой шанс, что принял именно это решение, — ответила Кьяра, а затем наклонилась к Арвану и перешла на шепот, такой, что не будь слух Дэмина усилен заговором, он бы не смог различить ни слова. — Он сказал Тану, что тот упал на стойку с мечами, помнишь?

— И Тан мог убедиться в том, что в твоей спальне нет никакой стойки, — добавил этот неглупый мужчина.

— Но там есть стойка.

— Теперь есть.

— Ладно, вернется — узнаем, — пожала плечами Кьяра, снова прислоняясь к стене. — Я не говорила тебе, но леди Даника хочет уговорить моего отца на формальный брак. Я сначала сомневалась, а потом подумала — а почему нет? Отцу же плевать. Скажу ему, что тогда беспрекословно назову сына в его честь...

— Кьяра.

— А накануне свадьбы договорюсь с Таном. Пока не знаю как, но... Давай не будем сейчас об этом. Лекарь вернется завтра, тогда и поговорим. Главное успеть до отъезда герцогов. Вот наедине с Таном я не хотела бы остаться. Даже на один вечер.

Кьяра еще не знала, что началась война, и что герцогов, скорее всего, попросят задержаться в Приюте. Если бы она услышала об этом, испугалась бы куда сильнее.

Девушка поджала колени к груди и обхватила их руками прямо поверх одеяла. Дэмин наблюдал за тем, как грустнеет ее веселое лицо, и почему-то это показалось ему напрасным. Сейчас хотелось снять завесу и поговорить с девчонкой, подтвердить, что замужества не будет. Тогда она снова бы лучезарно улыбнулась, глаза ее заискрились, и она готова была бы слушать условия.

Но было не время. Завтра, после бессонной ночи, когда герцогов уже не будет, когда стража, вопреки ее надеждам, отошлют в Красные земли, когда она окажется в отчаянии — тогда стоило поговорить с ней. Это было правильно, рационально, более дальновидно. Дэмин хорошо разбирался в человеческой природе и знал, что сработает — и любил, когда все шло по плану.

И все же... Выходя из темницы, лекарь не мог отделаться от мысли, что поступить нужно иначе. Но она не находила рациональной основы, и Дэмин отбросил ее прочь с самого его удивившим трудом.

8. Кьяра

Обсуждение было коротким, вердикт — предсказуемым и быстрым. Все это выглядело фарсом, и фарсом и было. Решение, подогнанное под ответ. Кьяра не удивилась — они с Арваном обсуждали такую возможность, — но была разочарована и в Иве, и в Данике.

Кьяре дали лишь бегло высказаться, описывая ситуацию, как она ее видела. Кьяра объяснила, что боялась унижения, но Тан только хмыкнул и развел руками, будто хотел сказать всем присутствующим: «Видите, с ней все понятно». С каждой отрепетированной фразой Кьяра чувствовала себя все менее уверенно: Тан разве что не зевал и как-то странно переглядывался со своим старшим братом, который несколько раз прерывал Кьяру на полуслове фразой «это не относится к делу».

Но все, что Кьяра говорила, еще как относилось к делу! Она кусала губы — и оставалась вежливой, но снова ее мягко, но бескомпромиссно осаживали.

К ее удивлению, ни Ив, ни Тан не дрогнули, когда она сказала, что напишет о произошедшем отцу, словно были готовы к такому повороту и уже знали, что Сфатиону наплевать. Но кто мог их предупредить?

Вместо того чтобы испугаться, Ив промокнул платком свой влажный от плотного завтрака лоб, быстро посмотрел на сидевшего напротив Кьяры Тана, будто спрашивая разрешения, и, наконец, озвучил именно то, о чем предупреждал ее страж:

— Все ясно. По нашим законам Арвана сына Ашкера должны казнить. — Он прочистил горло. — Но он не является подданным Синих земель. Так что я считаю справедливым изгнание. Что с ним делать, должен решить Сфатион Теренер, а не мы.

В главной пиршественной зале, ставшей этим утром залом суда, повисла тишина. Кьяра слышала, как вздохнула Даника, как перебросил копье из руки в руку один из стоящих за Арваном стражников, и как пошевелился в кресле выглядящий расслабленным и довольным Тан. Именно выражение его лица насторожило Кьяру больше всего: она мало успела узнать своего жениха, но уже могла с уверенностью сказать, что он не привык просто отпускать тех, кого считал нанесшими ему оскорбление.

— Я бы хотела спросить вас, герцог Стелер, — упрямо поднялась Кьяра с места. Ив посмотрел на нее зло и устало, но Кьяру это не смутило. — Почему Арвана не могу в таком случае судить я, раз моего отца нет здесь?

— Кьяра, сядь, пожалуйста, — неожиданно твердо осадил ее Ив. — Не надо со мной спорить.

— Я не