что сделала? — Он одним движением, точно странствующий комедиант, отбросил капюшон. — Я так же красив, как прежде? — спросил Аспитис.

Несмотря на то что солдат продолжал сжимать ее руку, Мириамель сделала шаг назад. Лицо графа, такое красивое прежде, которое не раз преследовало Мириамель в снах, выглядело ужасно. Изящный нос превратился в комок плоти, смещенный в сторону, точно смятый кусок глины. Левая скула треснула, как яйцо, и ушла внутрь, и в свете факелов оставалась в глубокой тени. Вокруг глаз, под кожей, скопилась черная кровь, всюду виднелись глубокие шрамы, и возникало ощущение, будто он носит маску. Однако волосы сохранили свой чудесный золотой цвет.

Мириамель сглотнула.

— Я видела и похуже, — спокойно сказала она.

Половина рта Аспитиса изогнулась в жуткой улыбке, показав остатки зубов.

— Я рад это слышать, моя милая леди Мириамель, ведь ты будешь просыпаться рядом с моим лицом до конца своих дней. Свяжите ее!

— Нет! — закричал Кадрах, который бросился вперед из темноты.

Через мгновение стрела задрожала в стволе дерева на расстоянии ладони от его лица.

— Если он пошевелится, убейте его, — спокойно сказал Аспитис. — Возможно, его в любом случае следует убить — он в ответе за то, что случилось со мной и моим кораблем. — Он медленно покачал головой, наслаждаясь моментом. — О, вы такие глупцы, принцесса, ты и твой монах. После того как вы ускользнули от меня во Вранн, что вы думали? Рассчитывали, что я вас отпущу? Забуду все, что вы со мной сделали? — Он наклонился вперед, не спуская с нее налитых кровью глаз. — Куда еще вы могли направиться, кроме как на север, к вашим друзьям? Но вы забыли, миледи, что здесь мои владения. — Он рассмеялся. — Мой замок на озере Эдне находится всего в нескольких лигах отсюда. Я уже много дней прочесываю эти земли. Я знал, что вы сюда придете.

Мириамель почувствовала себя ужасно.

— Как тебе удалось спастись с корабля? — спросила она.

Кривая ухмылка Аспитиса была ужасна.

— Да, я далеко не сразу понял, что произошло, но после того как вы сбежали, а мои люди меня нашли, я приказал им убить предательницу ниски — да сожжет ее Эйдон! Она завершила свою дьявольскую работу. И даже не пыталась спастись. После этого остальные килпа отправились за борт — я не думаю, что они осмелились бы на нас напасть, если бы не колдовство морской ведьмы. У нас осталось достаточно людей, чтобы на веслах довести мое бедное «Облако Эдны» до Спенита. — Он ударил руками по бедрам. — Хватит. Теперь ты снова моя. Оставь свои жалкие вопросы до того момента, когда я пожелаю их услышать.

Мириамель переполняли гнев и скорбь из-за судьбы Ган Итаи — она бросилась к Аспитису, протащив державшего ее за руку солдата на шаг.

— Будь ты проклят! Что ты за человек? Что за рыцарь? Ты, со всеми твоими разговорами о пятидесяти благородных семьях Наббана!

— А ты, дочь короля, которая добровольно мне отдалась, — кто привел меня в твою постель? Неужели ты вся такая чистая и недоступная?

Мириамель стало стыдно, что Изгримнур и остальные это слышали, но ею овладел чистый гнев, обостривший разум. Она сплюнула на землю.

— Ты готов за меня сразиться? — потребовала она ответа. — Здесь, перед твоими и моими людьми? Или схватишь меня, точно жалкий вор, как пытался сделать прежде — при помощи обмана и силы, которые ты использовал против тех, кто являлся твоими гостями?

Граф прищурился.

— Драться за тебя? Что за чушь? Зачем мне это? Ты моя, я тебя поймал, как и твою девственность.

— Я никогда не стану твоей, — надменно ответила Мириамель. — Ты хуже тритингов, которые сражаются, чтобы получить невест.

— Сражаться, и в чем здесь подвох? — Аспитис бросил на нее свирепый взгляд. — Кто станет за тебя сражаться? Один из стариков? Монах? Мальчишка из болот?

На мгновение Мириамель закрыла глаза, стараясь сдержать рвавшуюся наружу ярость. Она испытывала отвращение к Аспитису, но сейчас не могла дать волю ярости.

— Любой из моего лагеря победит тебя, Аспитис. Ты не мужчина. — Она огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что солдаты Аспитиса ее слышат. — Ты воруешь женщин, но ты не мужчина.

С металлическим шорохом клинок Аспитиса вылетел из ножен, но он остановился.

— Нет, я вижу твою игру, принцесса. Ты умная. Ты думаешь, я разозлюсь и убью тебя. — Он рассмеялся. — Подумать только: женщина готова умереть, чтобы не стать женой графа Эдны. — Он поднял руку и коснулся изуродованного лица. — Или представить, что ты испытывала такие же чувства до того, как со мной это сделала. — Он вытянул меч вперед, и его острие оказалось в локте от ее шеи. — Нет, я знаю, какое наказание будет для тебя самым лучшим — наш брак. В моем замке есть башня, куда я тебя упрячу. Уже через час ты будешь знать в ней каждый камень. Подумай, что с тобой произойдет, когда пройдут годы.

Мириамель вздернула подбородок.

— Значит, ты не станешь за меня драться? — спросила она.

Аспитис ударил себя кулаком по бедру.

— Достаточно! Твоя шутка мне надоела, — заявил он.

— Все слышали? — спросила Мириамель, обращаясь к солдатам Аспитиса, которые молча наблюдали за происходящим. — Ваш господин трус.

— Молчать! — закричал Аспитис. — Я выпорю тебя лично.

— Вот этот старик легко с тобой справится, — сказала она, указав на Камариса. Старый рыцарь сидел, завернувшись в одеяло и широко раскрытыми глазами внимательно наблюдая за происходящим. Он не пошевелился с того момента, как появились Аспитис и его солдаты. — Изгримнур, — сказала Мириамель, — отдай старику меч.

— Принцесса. — Голос Изгримнура был полон тревоги. — Позвольте мне…

— Сделай это! Пусть люди графа увидят, как его изрубит на кусочки очень старый человек. И тогда они поймут, почему их господин вынужден воровать женщин.

Изгримнур, поглядывая на солдат, вытащил Квалнир из мешка со своими вещами. Пряжка ремня с мечом зазвенела, когда герцог подтолкнул его по земле к Камарису. Несколько мгновений все молчали.

— Милорд? — с сомнением спросил солдат, который держал Мириамель. — Что?..

— Заткнись, — прорычал Аспитис и спешился. Он подошел к Мириамель, взял ее за подбородок и внимательно посмотрел в лицо. Затем резко наклонился и, прежде чем она успела отреагировать, поцеловал ее разбитым ртом. — У нас будет много интересных ночей. — Затем граф повернулся к Камарису: — Ну, давай, пристегни меч, чтобы я мог тебя убить. А потом я прикончу остальных. Но я позволю вам защищаться или бежать — ваш выбор. — Он снова повернулся к Мириамель. — В конце концов, я рыцарь.

Камарис смотрел на меч у своих ног так, словно это была змея.

— Надень ремень! — приказала Мириамель.

О, милосердная Элизия, — отчаянно подумала она, — что,