ниже и правее. — Лишь из-за того, что стояла ко мне немного боком стрела не задела ни лёгкое, ни само сердце, ни хребет — только ребро перебила. Ну, покосился я от силы удара, упал, ударился головой о порог и всё. Просыпаюсь — в бинтах.

— Эй, ты чего ему татуировку не показал?!

— А надо?

— Ну, Уилл… Ну, так нечестно — я же показала… — она облокотилась на его плечо и начала тормошить его, словно маленький ребёнок.

— Ладно-ладно. Вот, — он скинул плащ, расстегнул рубаху и, оттянув её в левую сторону, указал на руку — на левом плече была набита почти такая же прямая линия, но за одним отличием — это была передняя часть стрелы — с остриём.

— А вторая? — спросил Мальчик.

— А что «вторая»?

Предплечьем Уильям закрывал вторую татуировку — «FREE» на левой стороне груди. Она привлекала внимание даже невзначай, так как была набита прямо на шраме — том, который остался после стрелы, а верхние части первых трёх букв были воолнообразными — явно старее, чем всё остальное.

— Что было до неё?

— Да ладно! Сколько он с тобой ходит, Хан?!

— Меньше месяца. И, Джекс, сболтнёшь — язык вырежу.

— Не вырежешь!

— Вырежу.

— А я сказал: не вырежешь! Там было набито «208»! Воу-воу-воу-воу-воу!..

Уилл бросил рюмку на стол и попытался накинуться на парня, но девушка перехватила его и сцепила крепкой хваткой. В какой-то момент наступила неловкая тишина.

— Да… — старый Шоу, наконец, включился в беседу. — Уильям сначала и с нами был весьма щетинист, юный Айви. Помнится мне, когда он только-только очнулся — буквально спустя пару часов — тут же попытался сбежать от нас.

— Я же не знал, кто вы.

— Именно это он и повторял, когда целил в меня: «Я не знаю, кто вы», — и в этом, скажу я тебе, весь он: пока он не «узнает» тебя — он совершенно не тот, кем кажется. Так что, уверен, придёт время, и ты всё узнаешь.

— Я сейчас раскраснеюсь, — съязвил охотник и тут же получил шлепок по плечу.

— Впрочем, сбежать ему не удалось — смелая Алиса быстро остановила его… чем же?.. А — стулом! Хе… Хе… Хе… В общем, мы выхаживали его принудительно.

— Первое время, когда нас с Шерри поставили за ним следить, он был такой язвой, Ви, ты не поверишь — каждый раз подначивал меня о том, что я стрелять не умею. Впрочем, я так особо и не полюбила это дело, зато Шерри… Кстати, а где она?

— Там же, где и Алекс? — улыбнувшись, предположил Хан.

— Погодите? А где Алекс?

— Думаю, если мы все немного помолчим и подумаем, то нам станет неловко либо из-за предположений, либо из-за стонов — эхо здесь такое…

— Фу, Уилл! Пха-ха! Фу…

— Ха-ха-ха-ха-ха!

Завершался рассказ Шоу тем, что Уильям, увидев то, что большинство из Библиотекарей — дети, остался там и помогал их обучать. Да, не сразу и да, не только ради этого: Алиса — лидер и одна из оставшихся «старших» Библиотекарей тоже немало интересовала пилигрима не только, как человек; а Дана — строптивая девчонка с волевым характером — пришлась ему по-душе, и со временем стала настолько близка, что могла считаться его родной дочкой. В Вашингтоне Уильям «Из Джонсборо» Хантер провёл почти пять лет — ровно до того момента, пока не узнал, что болен раком. Что было дальше Даммер не знал, а Хантер — не рассказывал.

— А что… Что значит «208»?

— Это моя метка, Пацан, — какое чувство подсказывало ему, что уже не было смысла скрывать, и чувством этим был Джексон, стоящий в стороне. — Когда-то давным-давно я попал в дом рабов на несколько месяцев. Первое, что мне сделали — нанесли мой номер, как и любому другому. «208».

— То есть ты… как я?

— Я не… — он остановился на середине ответа и взглянул на своё отражение в рюмке. — Да. В какой-то мере, да. По крайней мере, рабом я себя тоже не считал.

В конце концов, увидев то, что Айви уснул на скамье, он попросил у Брюса телефон (один из многих у Библиотекарей) и сфотографировал метку на его шее. Компания продолжила пить. Завтра их, как всегда, будут ожидать очередные рутинные дела, но этот будет только завтра, а в тот день они праздновали очередную маленькую победу — победу над ещё одними сутками.

Глава 16. У цели

Когда маленькие люди начинают отбрасывать большие тени

— это значит, что солнце заходит.

— Я думал, ты будешь спать дольше.

Алекс сидел по центру почти пустого, очень тесного прямоугольного кабинета, когда Уильям вошёл. Две деревянных двери — прямо в центре узкой стены и немного левее от центра широкой — были буквально провалены в книжные полки внутри, отчего помещение казалось ещё теснее. Однако несмотря на обильное наличие стеллажей — три стены, кроме широкой без двери, буквально состояли из них — в той комнате почти отсутствовали книги: прямо по центру стоял железный, прикрученный к полу стол с двумя стульями — прочные, почти несгибаемые для усилия одного человека, но всё же не прочнее, чем цепи и колья, коими был зафиксирован объект интереса Алекса или же просто «подопытный».

— А я думал, что ты устал от подобных «исследований», — Уилл рухнул на кресло, стоящее в углу и положил свой револьвер на низенький столик рядом.

— Скоро начну. Удовольствия от этого всё меньше и меньше.

Напротив за столом сидел худощавый мужчина средних лет. Бледный, с неестественно синеватыми переливами на коже, но всё ещё сильно похожий на человека. Длинные светло-каштановые волосы, бритые на правой половине головы, на левой падали почти до ключиц, закрывая не только светло-голубые, абсолютно человечные глаза, римский нос, но и немного раздвоенную верхнюю губу из-под которой и выпирал отвратительный, смертельно острый второй ряд дурно пахнущих жёлтых клыков.

В отличие от падали, что лишалась обоняния из-за