но даже один образ, одно мимолётное воспоминание говорило о том, что жизнь — вон она — продолжается. Были и те, кого наёмник из Джонсборо встречал впервые, но они надолго не задерживались — на один-два стакана, максимум.

— Тихо, ребят, тихо — идёт.

Златовласая Шерри — сверстница Даны — глупо улыбнулась и, чуть не уронив рюмку, пулей отошла от коридора в зал, услышав там шаги. В помещение медленно вошёл широкоплечий парень, одетый в потёртый джинсовый пиджак серо-чёрного цвета. Зевая на ходу, он привычным движением поправил свои очки, тёмная оправа в которых была перевязана по центру белой изолентой, и удивлённо взглянул на толпу таращихся на него людей.

— Утра, народ, — сказал тот, взглянув на часы. — Слышал, Хан вернулся. А где?.. — Уильям поднял руку с рюмкой, так как его самого, откинувшегося на стуле, не было видно из-за кучи столов. — А, вот. Слушай, а тебе идут волосы.

— Не-е-ет! — вдруг вскрикнула половина толпы во главе с Даной, вторая же прокричала абсолютно противоположное. — Ты должен был быть за меня, Алекс! Ты глянь на его причёску! Ну как так-то! У тебя же!.. Почти такие же!

— Каждый имеет право на своё мнение, Ди. Моё не совпадает с твоим — не повезло.

Девушка подошла и резкими движениями руки растрепала парню причёску. Тот, подняв глаза, будто пытался рассмотреть, через секунду вернул её назад — тот же самый зачёс назад, что был всегда, и благодаря коему трудно было определить настоящую длину волос при любом, кроме идеального, освещении.

— Говорил же тебе! — Боб — тридцатилетний темнокожий парень с настоящим бардаком на голове, называемым только им самим «афро», разговаривал нарочито громко. — Да и Алиса утверждала, что ему пойдёт седина.

— Алисе он любым нравился! — Уилл улыбнулся, услышав то.

— Так и тебе любым нравится!

— Иди ты!

— Я не в том смысле!

— Поняла уже — всё равно иди.

— Уильям, — шёпотом вдруг заговорил Пацан прямо позади, вернувшись с книгой. — Кто все эти люди? Что я пропустил — тут же были только…

— Как и всегда в жизни, — наёмник не особо следил за тем, сколько он выпил, — стоит отлучиться, как случается самое важное. Ладно, смотри: в жилетке и рваной серой футболке — Боб, самый старший из этого сборища. Не в плане всех Библиотекарей, а именно вот этой компании. Да, несмотря на высокий голос и наполовину детское лицо — ему тридцать с излишком. Он знает эту библиотеку как свои пять пальцев. Как… Как Смит. Это что-то вроде местной легенды, — молодые взяли новую бутылку и, смеясь, начали наливать, — мол: работал здесь библиотекарь — задолго до конца света. Он знал, где лежала каждая книга… Буквально мог направлять искушённых читателей. «Тяга к звёздам»? Да, конечно — второй зал, четвёртый этаж, третья полка, пятая книга справа. Вот это — Боб. То есть Смит. Не уверен, что Смита звали «Смит», но суть ты понял.

— А ему это… не холодно?

— Чёрт его знает на самом деле. Но мне от одного взгляда на него — да. Широкая золотая коса до талии и не менее широкая улыбка — Шерри Златовласка (прозвище, ясное дело). Да вон — на стеллаж опирается, — Айви бесцельно бродил глазами по залу. — Хочешь жить — не смей трогать её волосы. Вообще. Даже если очень сильно захочется. Даже если «чуть-чуть, одним только пальцем и…» — есть куда более благородные способы умереть.

— Понял.

— Вот тот хмурый черноволосый парень, который совсем не похож на умника — Алекс Эс. Младший из всех — девятнадцать. Но не смотри на него, как на подходящий вариант для общения — говорит мало, безэмоциональный, даже немного странный — поймёшь позже. Но знает много. Чёрт, больше меня, наверное — никогда не скажешь точно. Хотя… Он тут родился — в самом концентрированном на знаниях месте, так что это неудивительно. Возле Алекса…

— Уильям! — Брюс ловко запрыгнул на один из столов, указав на того пальцем. — Вместо того, чтобы рассказывать нам, где ты пропадал два года, ты сидишь и обсуждаешь что-то с мальчишкой?! Ты должен заплатить за такое грубое преступление! — он подошёл и передал Хану ещё одну бутылку. — Пей! Пей и не задавай вопросов!

— А сколько он выпил? — шепнул Айви.

— Больше всех — как всегда. За тебя, сукин сын!

Следующие несколько часов добрый десяток людей пил и веселился, рассказывая истории. Молчаливый Алекс занимал всех любопытными рассказами настолько сильно, что Шерри то и дела лезла к нему не с самыми приличными жестами внимания; Брюс заводил пополнивших компанию всякими глупостями вроде плоских шуток и лёгких издёвок; Боб и Шоу — действительно самый старый Библиотекарь, чья седина была лишь чуть белее, чем оттенок его бледного худощавого лица с орлиным носом — стояли в стороне и, краснея от выпивки, радовались очередной возможности собираться в месте и пить лишь из-за того, что они пережили ещё один день; Дана, слушая Уильяма, села рядом с ним, положив голову на плечо.

— Кстати, Уильям, ты так и не познакомил остальных со своим попутчиком! — последнее слово Ламмар почти прокричал. — Хуже — мы ему не налили!

— Тебе лишь бы детей спаивать… — Кофуку, почти уснув на плече Хантера, привычно улыбалась. — Ему же… Сколько, Уилл?

— Семнадцать, солнышко.

— Милота. А выглядит на четырнадцать. Знаешь, ему бы длинные волосы пошли… Сильно. Прям чтоб ровные такие, как у тебя.

— Веришь или нет, но до вчерашнего дня они были.

— Пха-х… Ты что, подстриг его?

— Он сам, — Уильям глупо улыбнулся в ответ.

— Но и ты подстригся, это точно — криво, как всегда… А не бреешься. Колючий… — она провела по его бороде рукой.

— Я уже старый — можно и не бриться.

— Ребят! — перебил тех Джексон. — Вы там долго шушукаться будете?! Мораль успокоена — можно наливать?!

— А что ты нас спрашиваешь-то? Я ему не нянька, а он — довольно сознательный. Думаю, он отка…

— Я выпью, — резко ответил Ви, отбросив книгу.

— Или нет.

В конце концов, Мальчик быстро вклинился в разговоры. Казалось, он только и делал то, что расспрашивал: об электрических барьерах, где Грин — помощник Алекса —