бегом и через минуту были на высотах 7,1. Последние два небольших курганчика, но очень удобных для отражения атак. На холмиках окопчики, в которых мы и засели. В них справа мы наткнулись на взвод 3-й роты с пулеметом. Началась ярая перестрелка. Большевистская цепь была в расстоянии 1000 шагов и медленно двигалась в нашу сторону. Мы усилили огонь, те со своей стороны тоже. Но нам было лучше, мы сидели в окопах, а они шли по чистому полю. Справа кто-то вскрикнул. Оказалось, что ранило поручика В. (старого ялтинца), но легко навылет, пробив только кожу шеи. Но вот враг не выдержал нашего огня и принялся отходить. Заработал наш пулемет, до сих пор молчавший в ожидании подхода противника, красные бросились бежать и скоро скрылись в ложбине. Атака была отбита. Мы с радостью вздохнули. С наших холмиков хорошо было видно, как большевики отходят и справа от нашей 1-й заставы, от гати. Они кучками бежали через гать, затем по полю на деревню Чакрак. За все это время наша артиллерия отчего-то молчала, только теперь принялась за работу. Да и то крайне неуверенно, так что часть снарядов падала и на нас. Откровенно говоря, большевистская артиллерия стреляла куда более вовремя и метче.

По телефону пришло распоряжение разведчикам оставить высоту 7,1 и идти обратно. Очень приятно. Встали и пошли. Были в полной уверенности, что на сегодня бой окончился, и оттого шли в победнорадостном настроении. Прошли опять хутор и мимо церкви, все еще стоявшей, прямо домой. Проходя мимо почты, могли лицезреть страшную картину. Тот домик, в котором мы еще дней пять тому назад жили, оказался совершенно разрушенным. В него, как раз в ту комнату, где мы помещались, попал снаряд и произвел необыкновенные опустошения. Были выбиты окна, стены и разворочена крыша. Можно было себе представить, что стало бы с нами, если бы там тогда помещались. Пошли дальше. Дома оказалось все по-старому. Около наткнулись на труп убитого на кашаре юнкера и на взятого в плен раненого большевика. Обоих привезли с 4-й заставы, где наши под конец на расстоянии 10 шагов переходили в контратаку и забрали большевистский пулемет. Посмотрели на убитого, на пленника, которого перевязывала теперь сестра милосердия, и пошли к себе отдыхать. Но отдыхать пришлось и на этот раз не долго, как прибежал от командира полка поручик Г. (наш теперешний начальник команды) и приказал собираться, запрягать лошадей и ехать за вал. Моментально собрались, уложили вещи и пошли. Последнее приказание нас всех немного озадачило, но я лично был уверен, что мы едем за вал из-за сильного обстрела, так как в наш домик ежеминутно мог попасть снаряд. Впереди ехала наша повозка, имея в виде седока вольноопределяющегося Ф., еврейчика нашего командного обозного и писаря, а мы все шли строем сзади. Минули стрелявшую беглым огнем нашу артиллерию, затем вал и остановились у последнего городского домика. Здесь расположились и стали пить чай. Но поручик Г. что-то знает, что от нас скрывает. Ни с того ни с сего он вдруг назначает троих в караул для наблюдения, притом не вперед, а вправо в тыл к Сивашу. Невольно я предполагаю, уж не зашли ли к нам красные в тыл по этому «гнилому морю». Отправляются туда трое из новоприбывших. Но вдруг из города потянулись разные обозы, промчалась галопом пулеметная команда, а затем части артиллерии. В чем же дело? С нетерпением мы обступаем повозки и ищем разъяснения. Наконец узнаем, что дела плохи, враг забрался в тыл по Сивашу и Перекоп оставляется. Никому в это не верится, ведь еще час тому назад красные были так шикарно отбиты. Но к сожалению, все оказалось правдой. Враг снова собрался с силой (2000 человек) и, получив большое подкрепление, прорвал наше расположение между 3-й и 4-й заставами. Наши бы и теперь еще держались, но масса убитых и раненых требовали этого отхода. Вот тебе и на! Никак не ожидал такого конца. Но, здраво рассудив, нечему тут удивляться, так как трудно защищаться одному против тридцати, да еще свежих войск.

Смотрю вдоль вала. Влево, к кордону, уже видно, как наши редкие цепи переходят через вал и медленно отходят к Армянску. Теперь уже смолкла и вся наша артиллерия и потянулась в тыл. Это все влево. Справа же пока все по-старому. Наши еще по ту сторону вала. Наша команда решила не отходить и ожидать 2-й батальон. Но у меня горько на душе. Сколько погибло людей, и, в общем, понапрасну. Так сидим минут десять, когда поручик Г. командует «в цепь». Мы растягиваемся и примыкаем к левому флангу. В это время показывается и 2-й батальон и, перевалив через вал, примыкает к нашему правому крылу. Медленно мы продолжаем наш отход. Еще минут пять, и кое-где на валу уже появляются большевики. Их позиция теперь великолепна, и они сразу принимаются за обстрел нас. Но мы на все это ноль внимания и идем как на прогулке во весь рост. Теперь только высказалась вся нераспорядительность высшего начальства. Связи не было никакой, и каждая рота, команда действовали по-своему. Одна рота еще отстреливалась, а другая уже была черт знает где.

Меж тем мы продолжали наш отход. Раза три останавливались, ложились, отстреливались и затем продолжали путь. Противник тоже сошел с вала и пошел за нами вслед. Но вот мы подошли к Армянску. Пошли прямо, по главной улице. Все тихо, на улицах никого. Кое-где только жмутся за углами и видны в окнах испуганные фигуры и лица женщин, детей. Кое-кто из них, забрав все необходимое и бросив все другое на произвол судьбы, следует за нами. Вдруг «бум» и «трах». Это красные принялись за обстрел Армянска. Жители испугались, засуетились, забегали и захлопали дверьми. Вправо виднелись попадания. Вместе с пылью в воздух летели бревна, куски земли и какие-то осколки. Показался и дым. Видно, где-то и загорелось. Но мы шли дальше, все тем же шагом, как будто все это нас не касалось. Прошли все городишко и вышли в поле. Отчего-то тут наши цепи как справа, так и слева стали смыкаться и пошли дальше по шоссе уже походным порядком. Неприятеля еще не было видно, он был за Армянском. На дороге наткнулись на два автомобиля. В одном из них с биноклем у глаз стоял в белой папахе сам генерал Корвин-Круковский{251}, глава Крымской армии, и рассматривал расположение противника. Миновали автомобиль