ее прибалтийский «Петербургский край», с основания Санкт-Петербурга стал, помимо прочего, своего рода «полигоном» в организации полевых научных, в том числе гуманитарных (этнографических, лингвистических, археологических), исследований. Первые в истории России научные археологические раскопки (с информативно значимыми результатами) провел петербургский пастор Вильгельм Толле (1674–1710); поселившись в новооснованном морском городе в качестве флотского священника и пастыря местной лютеранской общины (вместе с набором североевропейских моряков 1704 г.), он первым занялся многосторонним научным изучением края и в летние сезоны 1708 или 1709 г. раскопал несколько норманнских курганов (в том числе с арабским серебром в сожжениях с урнами) в Старой Ладоге, вероятнее всего на возвышенности «Победище» (Гора), господствующей над южной окраиной Ладоги (Лебедев, 1999в; Беспятых, 1991: 53–65, 83–86, 271; Бранденбург, 1895: 137–139; 1896: 17).

Сам факт того, что эти эпизодические работы после преждевременной смерти Толле не остались забытыми бесследно и сто семьдесят лет спустя были вновь введены в обращение как один из источников российской археологии, объясняется прежде всего научным значением Петербургского края. Именно отсюда, снова – с Ладоги на берегах Волхова, начинал свое «Ученое путешествие для изъяснения древней славянской истории» в 1820-х гг. Зориан Доленго-Ходаковский (Лебедев, 1992: 62–66). Систематичное изучение древнерусских курганов и жальников, сопок и приладожских курганов начинается с работ 1870–1880-х гг. в Санкт-Петербургской губернии, которые проводили первопроходцы славяно-русской археологии Лев Константинович Ивановский (1845–1892) и Николай Ефимович Бранденбург (1839–1903). С работ Н. Е. Бранденбурга начинается также, по сути дела, практически непрерывный на протяжении последних ста с лишним лет цикл исследований Старой Ладоги, центрального памятника для всей раннеисторической проблематики региона Северо-Западной России (Лебедев, 1982б).

Работы в Ладоге продолжал в предреволюционные годы Н. И. Репников (1883–1940), впервые осуществивший масштабное исследование многослойного древнерусского деревянного города в 1910–1914 гг. В предсоветские и раннесоветские десятилетия эти материалы и памятники Северо-Запада изучал, создавая первые обобщения по славяно-русской археологии, организатор университетского археологического преподавания в Петербурге – Петрограде – Ленинграде А. А. Спицын (1858–1931), с ним, как и с другими российскими археологами, тесно сотрудничал в эти годы замечательный шведский ученый Т. Й. Арне (1879–1965). Наиболее значимой фигурой в советской археологии из спицынских учеников был В. И. Равдоникас (1894–1976), возобновивший многолетние раскопки Земляного городища и других памятников Старой Ладоги и продолжавший изучение курганов Южного Приладожья. С обследований сопок, курганов и жальников Ленинградской и Новгородской областей начинал свою научную деятельность еще один из выдающихся спицынских учеников, М. И. Артамонов (1898–1972), фактический лидер «ленинградской археологической школы» середины XX столетия.

С 1934 г. началась работа Новгородской экспедиции, организованной московскими археологами под руководством А. В. Aрциховского (1902–1978); прерывавшаяся, как, естественно, и все остальные археологические исследования, на годы Великой Отечественной войны (1941–1945), она продолжает и ныне действовать под руководством лауреатов Ленинской премии акад. В. Л. Янина, A. С. Хорошева, Е. И. Рыбиной. По мере концентрации усилий археологов на раскопках древнерусского города – в Ладоге, Новгороде, а затем и во Пскове (работы Г. П. Гроздилова, В. Д. Белецкого, И. К. Лабутиной, с 1980-х гг. – В. В. Седова) полевые обследования региона в послевоенные десятилетия сокращались. Своды археологических источников, подготовленные В. В. Седовым в начале 1970-х гг., основывались на дореволюционных или довоенных данных (Седов, 1970; 1974). Работы в Ладоге, свернутые в конце 1950-х гг., с 1968 г. возобновили сотрудницы B. И. Равдоникаса, Г. Ф. Корзухина и О. И. Давидан: обеспечив доследование варяжских курганов могильника Плакун, они, силами созданного в России Общества охраны памятников, академических институтов, Эрмитажа, Университета, сумели инициировать организацию первой в области археологической охранной зоны и установление режима археологического заповедника, с детальным обследованием всех сохранившихся и исчезнувших с лица земли памятников Старой Ладоги.

С 1969 г. по инициативе М. И. Артамонова была организована Северо-Западная археологическая экспедиция ЛГУ (под руководством автора этих строк), в качестве постоянной университетской экспедиции (СЗАЭ университета) продолжающая свои работы до сего дня (в 2000-х гг. – на базе университетского центра «Петроскандика»). Одновременно с той же аббревиатурой СЗАЭ, экспедиция Государственного Эрмитажа под руководством А. М. Микляева вела изучение первобытных памятников Южной Псковщины. Обследования курганов Приладожья продолжали А. М. Линевский и С. И. Кочкуркина (Петрозаводск), с 1970-х гг. петрозаводские археологи сотрудничали с отрядами СЗАЭ ЛГУ (Приладожский отряд В. А. Назаренко, организованный академическим институтом). СЗАЭ развернула работы в Верхнем Полужье и других западных районах Ленинградской области, в 1977 г. результаты этих археологических исследований были обобщены в первой научно-популярной книжке по областной археологии (Лебедев, 1977в).

С 1970 г. Староладожский музей (созданный первоначально как филиал Выборгского историко-краеведческого музея, единственного на то время в Ленинградской области) начал охранные, а затем исследовательские работы с археологическими памятниками Старой Ладоги. В. П. Петренко (1943–1991), выпускник университетской кафедры археологии, вел эти работы совместно с отрядами СЗАЭ и своими коллегами, становившимися сотрудниками академического института, Эрмитажа, пополнившими Староладожский музей (З. Д. Бессарабова). В начале 1970-х гг. в Ладоге работали сотрудники Музея (В. П. Петренко) и экспедиции ленинградского отделения Института археологии (ЛОИА, ныне ИИМК РАН) под руководством профессора М. К. Каргера (раскопки Никольского монастыря), П. А. Раппопорта, с аспирантами Л. В. Большаковым и О. М. Иоаннесяном (Климентовская и Успенская церковь), A. Н. Кирпичникова (Староладожская каменная крепость), а также В. А. Назаренко (курганный могильник Плакун), Е. Н. Носов и B. Я. Конецкий (сопка в урочище Плакун), Е. А. Рябинин (Земляное городище Старой Ладоги).

С конца 1970-х гг., во многом силами выпускников ленинградской кафедры археологии (в той или иной мере проходивших практику в качестве начальников отрядов СЗАЭ), были развернуты региональные исследования на базе областных и местных центров: В. Я. Конецким – в Новгороде, К. М. Плоткиным, А. А. Александровым, С. В. Белецким – во Пскове, А. Н. Башенькиным – в Вологде; А. А. Сакса – на Карельском перешейке, В. А. Тюленевым – в Выборге и на островах Выборгского залива. Последние двое вскоре стали штатными сотрудниками академического института археологии (ЛОИА/ИИМК РАН) и вошли во состав Сектора (ныне – Отдел) славяно-финской археологии ИИМК, организованного в 1974 г. под руководством А. Н. Кирпичникова (с 1968 г. – ведущего исследователя древнерусских крепостей Северо-Запада, в том числе и прежде всего – Старой Ладоги), соответственно, отряды академических сотрудников были объединены в Староладожскую экспедицию ЛОИА/ИИМК.

Одновременно с работами ленинградских археологов в Старой Ладоге и районах области московская экспедиция В. В. Седова (Институт археологии РАН) развернула многолетний цикл исследований Старого Изборска, районов Псковской области, а затем и общегородскую Псковскую археологическую экспедицию, в 1980-х гг. – крупнейшую по масштабам работ экспедицию «городской археологии» в Европе. С 1975 г. под Новгородом Е. Н. Носов начал многолетний цикл работ на Рюриковом городище, перешедший затем в планомерное изучение Ильменского Поозерья, ближней