по лицу. Край его собственного щита ударил его по лбу. Боевой жар начал спадать. У него болела голова. Его доспехи внезапно стали очень тяжелыми. Сама мысль о битве внезапно показалась нелепой. Что на него нашло? Он был генералом, а не каким-то глупым теленком. Ему следовало сидеть на крыше дома, давать указания, командовать, а не сражаться в гуще событий, рискуя собственной жизнью.

Он поднялся, медленно поднимая свой меч. Он вспомнил слова Канса: Никогда не пытайся укротить быка, схватив его за рога, если можешь укротить его, схватив за хвост. Даже если этот совет дал враг – он был хорош. Кришна лениво ударил ножом в спину грека, все еще катающегося по земле с матхуранцем, не заботясь о таких вещах, как честь и кодекс, а затем помог матхуранцу встать.

– Моя благодарность, солдат. А теперь беги к Сатьябхаме и скажи ей…

– Умри!

Череп солдата, с которым разговаривал Кришна, разлетелся от удара топора, а затем нападавший с такой силой ударил самого Кришну щитом, что у правителя Матхуры зазвенело в ушах. Только не опять по голове! Кришна увернулся от удара, как храмовый танцор, нелепо размахивая руками, и его меч случайно рассек шею грека до самой кости.

– Сам умри! – только и успел сказать Кришна, падая на землю, истекая кровью из двух ран на голове и чувствуя, как на него надвигается чернота.

Дуновение холодного ветра мягко коснулось его щеки. Кришна обратил угасающее внимание на Железного Коменданта. Последнее, что он увидел, был Каляван, проходящий через дыру: длинные волосы стянуты сзади веревкой, меч на плечах, как коромысло доярки, руки небрежно перекинуты через клинок. Перекрывая вопли умирающих и крики раненых, он возвысил голос:

– Я здесь, друзья мои!

Алые плащи окружили его, их щиты сомкнулись, готовясь перехватить любую шальную стрелу. Из их глоток вырвался леденящий кровь боевой клич:

– Хау-у-у!

ШИШУПАЛ почувствовал, как по коже побежали мурашки, когда греческие боевые кличи полетели над улицей, эхом разносясь по зданиям, как призрачные голоса. Он наконец увидел мальчишку, который предал императора, решив самостоятельно захватить Матхуру. И который вместо того, чтобы ждать, пока его армия уничтожит матхуранцев, сам вышел на поле битвы. Как и любой герой, он был слишком театрален. Каляван не лишен мужества, это точно. Или, по-видимому, навыков.

Спустя всего несколько мгновений Каляван оказался среди матхуранцев, его меч описывал размытые круги, разбрасывая людей, как будто они были всего лишь облаками. Клинок вращался ослепительными дугами, и свет странным образом отражался на украшенной драгоценными камнями крестовине его меча.

Эклаввья присел на корточки рядом с Шишупалом, наслаждаясь бушующей вдали битвой. Пока что они находились в безопасности. Шишупал подумывал последовать за матхуранцами в туннель, но понимал, что его попросту затопчет толпа или зарежут охранники. И как только греки победят, туннель превратится в кладбище. Или он просто убеждал себя в этом. Вероятно, это не имело никакого отношения к тому, что он видел, как госпожа Рукмини, женщина, которая оставила его у алтаря ради Кришны, вошла в туннель. Большинство мужчин постарались бы закрыть глаза на столь суровую правду, но Шишупал знал, что две истины могут мирно сосуществовать. Впрочем, была еще одна проблема. Эклаввья начинал завидовать.

– Знаешь, если тебе так трудно переварить, что Каляван так выпендривается, ты можешь выйти через туннель.

– И оставить бедного Шишупала на съедение псам войны? Эклаввья может завидовать выпендрежу этого болвана, но потребуется нечто гораздо большее, чем злоба, чтобы подавить рыцарство Эклаввьи. А, я знаю этого гиганта! – воскликнул он, указав на бегущую фигуру великана. – Для мужчины с такими большими бедрами он движется очень быстро!

Глаза Калявана ярко вспыхнули, когда он увидел, как на него, разя греков направо и налево своей слоновьей булавой, оставляя за собой след из раскрошенных голов, бросился Балрам.

– Ты ведь мог сказать мне на переговорах много прелестного, не так ли? – крикнул Каляван Балраму, разом перекрывая шумиху вокруг них. – Скажи мне, великаны умирают так же, как обычные люди? – Балрам вскинул свою окровавленную булаву на плечо и со смертельным вызовом глянул на грека. – А ты молчаливый, – усмехнулся Каляван.

Шишупал видел, как вздымается чудовищная грудь Балрама, и задавался вопросом, каково это – сражаться с таким ублюдком. Как, во имя Ксат, можно его остановить, когда он начнет двигаться? Это столь же трудно, как пытаться остановить колесницу! Даже если не обращать внимания на гигантскую булаву, одного веса Балрама было достаточно, чтобы Шишупал возблагодарил Ксат за то, что именно Каляван, а не он, столкнулся с братом Кришны.

– Он сошел с ума, раз собирается встретиться с Балрамом в одиночку! Чем страшней его враг, тем он счастливее кажется! – прошептал Шишупал, глядя на Калявана, улыбающегося Балраму, как мать, играющая в прятки со своим малышом.

– Не искушай Эклаввью, Шишупал! – Эклаввья кипел, как ревнивая любовница. – Он и так делает все возможное, чтобы не спуститься туда и не потребовать свою долю крови и тел.

Шишупал покачал головой. Еще один безумец.

– Это будет поединком года, и он происходит прямо у нас под носом, и это…

И все закончилось прежде, чем слова Шишупала слетели с его губ.

Булава Балрама взлетела вверх, но Каляван оказался быстрее: он ударил рукоятью своего меча в рот Балрама, отчего голова великана запрокинулась, а Каляван описал мечом круг над головой и отклонился назад, нанося удар. Лезвие рассекло правую щеку Балрама и вышло из левой. Балрам взревел от боли, сделал шаг назад, споткнулся о груду мешков и упал на задницу. Попытался подняться, используя свою булаву как костыль, но Каляван лениво отбросил ее ногой. Балрам плашмя упал на землю.

Каляван победил Балрама в единоборстве в мгновение ока! Шишупал в изумлении уставился на грека. Невероятно!

– Разочаровывающе, – сказал Каляван, легко приставив меч к шее Балрама. – Но, возможно, это послужит тебе важным уроком при твоем следующем рождении – гора никогда не сможет навредить туману. – Каляван уже собирался перерезать горло Балраму, когда кто-то врезался в него сбоку, щитом вперед, оттолкнув грека в сторону. Ноги Калявана задрожали, но он сумел удержаться на ногах. Он выглядел оскорбленным, как будто кто-то сжульничал в игре.

– Испортили удовольствие, – проворчал он. – С другой стороны, это было бы пустой тратой хорошей стали на его шею. А вот ваша шея, моя госпожа… На нее не хватит никакого количества рубинов.

Балрам остался распростертым на земле, не в силах поверить