скинул большую часть своей брони, чтобы двигаться быстрее. Сатьябхама последовала его примеру. Штиль понимала, что для них было бы безумием продолжать дуэль в полном вооружении. Пусть они оба были не так уж сильны, но на их стороне были мастерство и скорость. Это сражение имело огромное значение, и ситуация постоянно менялась. Если раньше Сатьябхама сражалась вяло, то это был ложный маневр. Штиль всегда это знала. Она берегла свои силы. Скорость Калявана и раньше делала его похожим на бога. Но в том-то и дело, что им нужно было быть быстрыми. В итоге и у газели заканчивается воздух. На охоте, как и в фехтовании, выносливость важнее скорости.

СПИСОК могла видеть, что меч Калявана становился тяжелее с каждым взмахом. Он с трудом наносил ответные удары. Оба поединщика истекали кровью. Брюки Калявана промокли от раны на ноге, и рука, которую прокусила Сатьябхама, кровоточила. По рукам и щеке Сатьябхамы текла кровь. Но Каляван и задыхался больше, что в данный момент казалось более важным, чем то, кто сильнее истекал кровью. Список была уверена, что Каляван пришел к тому же выводу: он был лучшим фехтовальщиком, но Сатьябхама каким-то образом смогла выжить и перехитрить его. Она получила раны лишь для того, чтобы позволить Калявану сильнее устать, и теперь у грека были проблемы.

Каляван издал низкий смешок. Лишенное тщеславия, его мальчишеское лицо выглядело невинным.

– Я сожалею лишь о том… – начал он, сделал глубокий вдох и бросился на нее так быстро, что Список не видела, как он двигался. Сатьябхама рванулась вперед и выбросила кулак ему в лицо. Удивленный, Каляван пригнулся и увидел, как меч Сатьябхамы метит ему в горло. Он едва успел увернуться. Клинок разорвал его тонкую кольчужную рубашку и полоснул по коже под ребрами, орошая землю его кровью.

Он упал на колени, длинный меч выскользнул из его руки. Тяжело дыша, он согнулся пополам. Сатьябхама стояла позади него, медленно, уверенно поворачиваясь…

Матхуранцы хрипло и радостно кричали. Греки сыпали проклятьями, призывая Калявана встать. Он, окровавленный, ошеломленный, с трудом выпрямился, все так же стоя на коленях. Схватился за свой длинный меч и поднялся. Если ему суждено было умереть в этот день, то уж, на хер, не на коленях.

Сатьябхама не стала тратить время на последние слова. Она взбежала на кучу джутовых мешков и с высоты прыгнула на Калявана. Время замедлилось. Прыжок длился целую вечность, ее рука опускалась по плавной дуге, каждое ее движение выделялось, как пламя в темноте. Каляван обернулся на мгновение позже, но тем не менее с вызывающим криком. Он развернул клинок, чтобы парировать атаку. Это был далеко не лучший его замах, хватка ослабла в липких дрожащих пальцах. Рубин на крестовине меча Калявана поймал свет и засветился, как живое существо. Список прикрыла глаза рукой.

Список услышала Калявана до того, как увидела, что произошло. От крика, казалось, разрывалась голова. Меч Сатьябхамы не задел его череп, а лишь срезал ему ухо. Каляван прижимал руку к голове, лицо исказилось от боли, кровь, пузырясь, сочилась между пальцами и стекала по шее. Каким-то образом ему на волосок удалось уклониться от последнего удара Сатьябхамы. Меч Повелительницы Войны с глухим стуком вонзился в землю, ухо все еще оставалось на лезвии.

Сатьябхама застыла в странной позе, неподвижная как статуя. Затем ее левая рука поднялась и осторожно коснулась меча, торчащего у нее из груди. Кровь стекала по всей длине лезвия.

ДОЖДЬ почувствовала, как у нее пересохло во рту. Меч Калявана пронзил грудь Сатьябхамы, войдя по самую рукоять, так что клинок буквально вырисовывался на фоне заходящего солнца позади нее. Какое-то мгновение они стояли в тишине. Ветер шевелил листья деревьев, растущих вдоль Стены, заставляя их шелестеть, стряхивая сухие и зеленые ветки на плечи солдат. Как ни странно, теперь, когда стало тихо, Дождь наконец услышала щебетание птиц. И хотя она знала, что ей это лишь представлялось, она услышала безмолвный крик из уст Кришны.

Из груди Сатьябхамы летели брызги крови, и она нахмурилась, взглянув сперва на украшенную рубинами крестовину, торчащую из ее ребер, а затем вверх, на солнце, которое предало ее. Но виноватое во всем солнце было сейчас позади нее, быстро прячась в своем позоре. Ее глаза обратились к Кришне:

– Не повезло… – улыбнувшись, сказала Сатьябхама. И вот так просто она упала, как камень.

Кришна бросился вперед как раз в тот момент, когда Каляван поймал Сатьябхаму, остановив ее падение и вытащив из ее груди меч. Кровь хлынула, как волна алого прилива. Собранные в узел волосы расплескались, рухнув каскадом ниже пояса. Сатьябхама и Каляван застыли в какой-то жуткой немой сцене на фоне обрисовавшего их силуэты солнца, словно они были двумя несчастными возлюбленными, изготовившимися к смерти. Каляван осторожно опустил женщину на землю и приказал греческому солдату, который стоял словно в трансе, поднести ее упавший щит, а затем передал щит Кришне, который укрыл им жену.

Итак, Повелительница Войны Матхуры спала, укутавшись щитом вместо одеяла, прикрывая им кровавую дыру в груди.

Дождь, с трудом сдерживая слезы, подошла к Калявану и Кришне, стоящим на коленях рядом с телом Сатьябхамы.

– Достойная смерть – сама по себе награда, – сказала она мертвым, как сон, голосом. Опустившись на одно колено, она закрыла глаза Сатьябхамы, в которых все еще светилось удивленное выражение.

Поднявшись, Дождь коротко приказала:

– Волчицы!

Потрясенные Серебряные Волчицы отреагировали мгновенно. Те, кто был рядом, подошли и образовали круг вокруг тела Сатьябхамы. Матхуранские и греческие солдаты расступились, давая им широкий проход. Они стояли по стойке «смирно», прижав правые руки к сердцу. Молча. Ожидая.

Дождь щелкнула каблуками и приложила кулак к груди. И на всем протяжении Железного Коменданта, по всему полю битвы и вокруг павшего командира Серебряные Волчицы разом обнажили десятки мечей.

ШИШУПАЛ вздрогнул, когда над Железным Комендантом прокатился звон обнаженных мечей. Стальной салют для Повелительницы Войны. От этого ужасающего звука по его рукам побежали мурашки.

– Этот жест гораздо более пугающий, чем любой боевой клич, который слышал Экклавья!

Шишупал кивнул. Он увидел, как Каляван глянул на Кришну налитыми кровью глазами, на его лице была жалкая смесь раскаяния и облегчения. Повернувшись к своим солдатам, он приказал:

– Солнце село. Прервать битву.

Шишупал был потрясен. Каким наивным мог быть Каляван! В бою нельзя так рисковать. Всего один поворот судьбы, и победитель может найти меч в