– Я не могу поверить, что мы убегаем от битвы! – пожаловалась Страдание. – Зачем нас тогда тренировали как фалангу?

– Это не бегство, – протянула Буря. – Это маневр, чтоб занять лучшую позицию. Мы – патрульный отряд во славу Ямы!

Буря жестом предложила Драупади сесть:

– Не обращай внимания на Страдание. Она просто жаждет крови. Они все сходят с ума от этого ожидания. Но это так захватывающе, правда? Третья Сестра была разбита! Вторая Сестра открылась! Такого не случалось уже десять лет. А госпожа Сатьябхама там, на вылазке, пытается спасти тех бедолаг, которые не смогли достаточно быстро добежать до Коменданта. Только между нами, я не понимаю, почему она все время так геройствует. Героизм заканчивается тем, что никто не остается в живых.

– Я уверена, что с ней все будет в порядке, Буря. Бхим сказал мне, что греки проигрывают большую часть поединков с матхуранцами. Многообещающий знак. Даже Кришна улыбается.

– Очень ему это поможет. Он просто скучает по своему грифону, хотя я не понимаю почему. Как бы то ни было, это бесполезно. Почему он не может воспользоваться драконом?

– Потому что драконы здесь не водятся, Буря, – сказала Штиль тоном, которым обычно говорят с ребенком. – И я слышала об этом греческом военачальнике. Существует какое-то пророчество, что никто не сможет его победить. Поэтому он так и бушует.

Буря сплюнула себе под ноги.

– Проклятые пророчества. Это просто заговор наминов, чтобы они оставались нужными. Я помню, что предсказывали о моем рождении. Моя мать тогда разозлилась настолько, что повесилась.

Дождь вздохнула:

– Штиль, возможно, ты захочешь дать эля остальным. Мы собираемся войти в туннель, и нам понадобится все наше спокойствие. Особенно если Буря продолжит болтать языком.

– Да, капитан, вы правы. Слушайте, вы, неблагодарные девки, по два глотка на каждую, а остаток я заберу. Больше двух глотков, и я прирежу на месте любого.

– Разве ты не куколка, Штиль? – усмехнулась Буря.

Драупади оценивающе оглядела окружающих ее женщин. Все сильные. Все волнуются. Она была уверена, что настроения в Зале были такими же, как и во всех палатках вдоль Коменданта. Некоторые не могли справиться с кишками. Некоторые не прекращали пить. Некоторые молились. Война была отвратительным делом. Но Драупади была уверена в том, что она была слишком важной заложницей, чтобы причинить ей вред. Хотя слова Сатьябхамы о том, что пьяных от битвы солдат плоть интересует больше, чем золото, беспокоили ее, теперь она знала, что будет одной из первых, кто покинет город через туннель, охраняемый этими храбрыми женщинами. Она чувствовала себя в безопасности.

– Дождь! Буря сделала больше трех глотков!

– Буря! – сказала Дождь. – Еще один глоток, и я тебя так поощрю!

Буря поспешно вернула кувшин Штиль.

– Прошу прощения, капитан. Обещаю, больше ни глотка.

Они услышали снаружи тихий свист и какое-то движение.

– Повелительница Войны вернулась. Пришло время. Мое оружие, живо. Госпожа моя, Благочестие проводит вас в крепость.

– Я буду молиться за всех вас.

– Молитесь, чтобы Дождь набралась выносливости, – съязвила Буря.

– О, Буря, заткнись.

Кришна

I

Кришна вышел из кузницы, где люди заливали металл в формы для наконечников стрел, и вытер грязь с лица. Если греки пойдут на прорыв в полном составе, им понадобятся еще тысячи стрел. Он прошел мимо самодельных клеток и загонов у стен, где сбились в кучу козы и куры, численность которых сильно сократилась. Вздохнув, он вытянул шею, разглядывая лучников, отдыхающих на стенах, не потревоженных суматохой, царившей внизу.

Греки хоть и потеряли многих айраватов, но не потеряли присутствия духа. В последний раз, когда он смотрел, млеччха, устраиваясь поудобнее, сидели на корточках в домах – тех, что не сровняли с землей айраваты. Кришна не знал, чего они ждали – наступления ночи, прибытия дополнительных тварей или чего-то нового. В любом случае Матхура, похоже, заслужила передышку.

Прошлой ночью они пытались штурмовать стены, но Железный Комендант был слишком высок. Их собранные заново катапульты вновь начали швырять пышущие Проклятым Пламенем камни, но те, что врезались в самый низ каменной стены, попросту отскочили, нанеся некоторый урон, но существенного вреда не причинили, частично благодаря коврам Джамбавана, а частично благодаря камню, из которого были сложены стены. Только те заряды, что попали в деревянные валы, могли причинить хоть какой-то вред, ведь вал мог быстро воспламениться и поддерживался только снизу, а потому легко мог быть разрушен. Но без осадных башен греки не могли достичь тех высот, на которых они могли причинить реальный ущерб.

Матхуранцы также не преминули порадовать гостей своим гостеприимством. Они проводили внезапные вылазки за Коменданта, стараясь нанести потери и снизить моральный дух греков. Дважды им удавалось сжечь восстановленные греками катапульты. Кришна заметил Сатьябхаму, возвращающуюся из одного такого набега. Даже окровавленная и грязная, она выглядит очаровательно, подумал он. Сатья рявкнула, приказывая своему отряду пойти освежиться. Кришна окинул ее взглядом. Ее доспехи были отстегнуты. Острие ее кинжала было отломано на длину пальца, но меч оставался целым, хоть и был перемазан бурым и алым.

– Нравится увиденное, мой господин? – крикнула Сатьябхама, заметив, что он смотрит на нее.

Мы должны уходить. Сатья не прекратит ходить на передовую, и я не могу рисковать ее жизнью. Железный Комендант все еще держался, но неделя еще будет полна сюрпризов.

– Мне нужно купить тебе ассирийскую сталь, Сатья. Ты постоянно портишь мечи, – подойдя к ней, сказал он.

– Если меч не запачкан, ты воюешь неправильно.

– Вижу, философия теперь распространилась из постели на другие аспекты жизни. Что случилось? – спросил он, заметив, что ее порванные брюки выглядывают из-под поножей, обнажив большую часть икры.

– Греки случились. Знаешь, они любят меня полапать.

Кришна с трудом сдержал полыхнувшую в душе вспышку ярости. Он подумал о том, что стоит попросить ее возглавить группу, которая будет эвакуироваться по туннелям. Но просить Сатьябхаму уйти от опасности было все равно что убеждать оленя попробовать мясо.

– Мне нужно, чтобы мои солдаты были сосредоточенны, Сатья, – пошутил Кришна. – Может, тебе стоит стать более консервативной?

– Да, муж мой.

– Напоминает Праджьотишу, не так ли?

– Там погода была лучше.

Он готов был поцеловать ее на глазах у всей Матхуры, но, когда жена дает тебе по морде и на тебя при этом смотрят все солдаты, – это совершенно не улучшает имидж лидера.

– Как дела внутри Стен? – спросила она.

– Плохо.