В. И. Авдиев. С ним у меня тоже сложились хорошие отношения. В мае 1953 года вышло переиздание его учебника «История древнего Востока». Он подарил мне авторский экземпляр с надписью: «Алексею Леонидовичу Кац на память о совместной работе на кафедре Древней Истории Исторического факультета МГУ от автора». Между тем чувствовал он себя не очень хорошо и потому жил в подмосковном санатории, а замещал его Анатолий Георгиевич. Как-то он мне сказал: «Есть некоторые вопросы, которые требуют решения Всеволода Игоревича. Поедемте к нему. Прогуляемся по красивым местам». Мы сели в электричку и поехали. Высадились на какой-то станции и пошли по полям и перелескам. Анатолий Георгиевич рассказывал мне об Алексее Константиновиче Толстом, читал наизусть «Сон чиновника Попова». Мы смеялись. Незаметно дошли до роскошной старой усадьбы, где размещался академический санаторий. В. И. Авдиев встретил нас в обществе холеной супруги. В апартаменты приглашения мы не получили, а пошли погулять по чудесному парку. А. Г. Бокщанин разговаривал с шефом, я шел сзади и вел светскую беседу с супругой шефа, с пониманием воспринимал ее жалобы на громадность санаторных расходов. (В. И. Авдиев зарабатывал на своих ответственных постах тысяч пятнадцать в месяц, имел Сталинскую премию первого разряда и квартиру в высотном доме на берегу Москвы-реки.) Анатолий Георгиевич и я здорово проголодались, чудесный дачный воздух тоже действовал благотворно… В. И. Авдиев, решив все деловые вопросы, сказал, что протоколы он прочитает на досуге. Я сказал, что их трудно разобрать, т. к. они не переписаны. Шеф махнул рукой: «Не беспокойтесь. Я разбираю египетские иероглифы!» А. Г. Бокщанин незаметно толкнул меня в бок. Никаких иероглифов шеф не разбирал. Обратно к станции мы шли голодные и веселые. Анатолий Георгиевич декламировал «Историю государства Российского». На следующий день Тамара Михайловна Шепунова спросила меня о результатах поездки, поинтересовалась, чем нас там угощали. Я ответил: «Превосходным санаторным воздухом!» Тамара Михайловна очень смеялась.

Никто не брался перепечатывать мою диссертацию. Женя через своих библиотечных коллег нашла машинистку, которая согласилась печатать под диктовку. Работа оказалась очень сложной из-за множества сносок. Я ежевечерне приходил к машинистке и диктовал ей до опупения. А она мне еще рассказывала печальную историю о том, как в разгар дела врачей арестовали ее сына – совсем молодого парня студента и приговорили к 10 годам по совершенно невероятным политическим обвинениям. Я ее успокаивал, говорил, что теперь, после того, как с врачами все обошлось, парня скоро выпустят. Не знаю, чем кончилось дело. Мы напечатали более 500 страниц диссертации, а сын ее все еще находился в тюрьме.

В середине июня я отнес отпечатанную диссертацию А. Г. Бокщанину. Он ее прочитал и написал отзыв. В нем говорилось, что диссертация готова к защите, что ее автор хорошо изучил литературу по теме, удачно продумал план и «четко, иногда правда с некоторыми шероховатостями в стилистическом отношении изложил материал темы, особенно отмечая свои выводы». Далее шла характеристика двух разделов «фундаментальной монографии». А. Г. Бокщанин подчеркивал: «Хотя первый из двух разделов исследования имеет, вполне естественно, вводный характер, однако по детальности и глубине социального анализа его некоторые разделы заслуживают всяческого одобрения. Особенно удачна, с точки зрения пишущего эти строки, глава “Классы и классовая борьба в нач. 4-го в. в Италии и на востоке Римской Империи”. Следует отметить, что в разработке социальной истории общества Римской империи и классовой борьбы начала 4-го в. н. э. Алексей Леонидович Кац не имеет предшественников в советской исторической литературе…… Совершенно оригинальна 2-ая часть исследования А. Л. Каца. Здесь он совершенно не имеет даже косвенных предшественников, особенно при попытках найти социальную подоплеку манихейства и неоплатонизма. Возможно, что некоторые из выводов А. Л. Каца по этим проблемам впоследствии будут уточнены, дополнены и даже частично пересмотрены. Однако при настоящем состоянии источников они даны весьма убедительно, с методологической точки зрения, и хорошо, иногда даже излишне фундированы ссылками на источники». В конце делались незначительные замечания, однако А. Г. Бокщанин безоговорочно рекомендовал диссертацию к защите «на предмет соискания ее автором А. Л. Кацем ученой степени кандидата исторических наук». Отзыв подписан 15 июня 1953 года. Конечно, я был подготовлен к такому отзыву. И все-таки приятно было получить его.

3 июля диссертация обсуждалась на заседании Кафедры. Председательствовал К. К. Зельин (Авдиев еще лечился). Рецензентом от кафедры была О. И. Севостьянова. Она сделала ряд общих замечаний по каждому из разделов, но многое одобрила и в заключение сказала: «Однако все замечания носят частный характер. Общее впечатление от работы очень положительное. Работа вполне может быть представлена на соискание степени кандидата исторических наук». К. К. Зельин задал несколько вопросов Ольге Ивановне и мне. Я поблагодарил рецензента, принял некоторые замечания, но в основном настаивал на своих выводах. Самым главным для меня было не переделывать работу: я не имел ни сил, ни денег на машинистку. Выступили С. Л. Утченко, Н. Н. Пикус, Д. Г. Редер. Все единодушно предложили рекомендовать работу к защите. К. К. Зельин сказал: «Диссертация А. Л. Каца – результат огромного труда. Очень интересная тема и велика трудность источников. В диссертации затронуто много интересных вопросов. Важна сама задача: дать критику формалистического подхода буржуазных историков к подобным вопросам. Вынужденное ограничение рассмотрением только отдельных вопросов вызвано самим характером темы. В главах о манихействе и неоплатонизме наблюдается, однако, упрощение за счет того, что приходится для рассмотрения выбирать лишь отдельные моменты. Недостаточно убедительны некоторые положения, например, вопрос о социальной базе неоплатонизма».

Постановили: «Рекомендовать диссертацию А. Л. Кац к защите на соискание степени кандидата исторических наук. Просить Ученый Совет факультета назначить оппонентов по диссертации А. Л. Каца доктора профессора С. Л. Утченко и кандидата Е. М. Штаерман».

Теперь нужно было оформить диссертацию. Перенести сноски во все ее экземпляры, написать и опубликовать автореферат, провести большую техническую подготовку защиты.

Конец нюня и начало июля 1953 года оказались очень насыщенными событиями. 26–27 нюня наша Кафедра, Кафедра Археологии и Сектор Древней Истории провели дискуссию о проблемах эллинизма. Обсуждалась упоминавшаяся мной книга покойного А. Б. Рановича «Эллинизм и его историческая роль». Мне поручили написать обзорную статью, что я и сделал несколько позднее, пользуясь машинописной стенограммой. Прочитал написанное К. К. Зельину. Скупой на похвалы, он сказал: «У нас не так много обзоров, из которых можно уяснись, о чем идет речь. У вас получилось». Статейка с названием «Дискуссия о проблемах эллинизма» вышла в журнале «Советская Археология» (XXII, 1955). Там же опубликованы доклады К. К. Зельина и В. Д. Блаватского. Неожиданно для