Фредерика срочно царапает записку Гоутли: «Она все врет!»

«Преувеличивает?» – пишет тот.

«Врет! Нагло и аляповато врет!»

«Может, сама себе верит?»

«Нет. Все было не так!»

– Она вас явно не любит, – шепчет Гоутли. – И думаю, судья это заметил. Только вот откуда у нее фантазия, чтобы врать по-крупному?

– Но она…

– Сейчас важно, поверят ей или нет.

Аунс не спрашивает Пиппи, чем, по ее мнению, должна разрешиться ситуация. Вместо этого он интересуется:

– Как вы думаете, Пиппи, есть надежда на примирение? Прошло три года…

– Не знаю. Найджел хотел, чтобы все было как раньше, как положено. Семья должна быть вместе. А если она по-хорошему не хочет, значит Лео надо вернуть домой. Дом – это дом, его там любят, души не чают. Ребенку наконец-то будет любви хватать. А она пусть приезжает, пусть видится сколько захочет. Она знает, никто ей мешать не будет. Но у ребенка должна быть спокойная жизнь, все в срок, все на своих местах. Он сейчас живет с ней где-то в подвале в Лондоне, думаете, ему хорошо? Деревенскому мальчишке в городе…

Выслушав Пиппи, суд объявляет перерыв на обед. Фредерика выпивает полпинты шенди[252]. Есть она не может, пиво не любит, но в горле пересохло, и нужен алкоголь. Она пытается шутить с Бегби:

– Такое чувство, что меня судят за любовь к книгам.

– Да. Отчасти, – отвечает тот.

– Будь я мужчиной, этого бы не было.

– Возможно. Я знаю одну пару: чуть за тридцать, детей иметь не могут и очень хотят взять ребенка из приюта. А соцработник, от которого много что зависит, пишет в отчете: «В целом производят хорошее впечатление, но в доме слишком много книг. Жена читает».

После перерыва Аунс вызывает нового свидетеля. Тот сообщает, что его имя Теобальд Дроссель, но «все зовут меня Тео». Он совершенно лыс и настолько мал ростом, что над трибуной виднеется только его длинное, скорбное лицо с нездоровой кожей. Одет Дроссель в коричневый костюм с клетчатой рубашкой. Фредерике он смутно знаком, и, как только он называет свою профессию, она вспоминает: это же человечек с Хэмлин-сквер, тот самый, с вечно перхающим автомобильчиком. А работает он, как выясняется, директором в сыскном бюро «Острый глаз».

– Я веду слежку, добываю сведения. Фактически любые сведения могу раздобыть. Но работаю в основном по изменам: это уж как водится, измен больше всего.

Аунс: И вы сейчас работаете на мистера Ривера?

Дроссель: Да. С декабря шестьдесят четвертого года.

Аунс: В чем состоят ваши обязанности?

Дроссель: Следить вот за этой дамой, за миссис Ривер. Куда пошла, что делала, где ее мальчик был в это время…

Аунс: И где проживала миссис Ривер с октября шестьдесят четвертого года?

Дроссель: В Блумсбери, в квартире Томаса Пула. Я наблюдал, как она входила, выходила, на работу ездила с мистером Пулом, с ним же и возвращалась. В квартиру я тайно попасть не пытался, что там у них было, не скажу.

Аунс: Но у вас сложилось некое представление об отношениях между мистером Пулом и миссис Ривер?

Дроссель: Очень теплые отношения, очень. Целовались, обнимались на прощание. По магазинам ходили с детьми, ее и его. На вид – семейная пара, все у них так сердечно, без церемоний… С их няней два раза говорил. Мол, сосед, пришел дрель одолжить. Дрель правдоподобней, чем, скажем, сахар, дрель не у каждого есть. Няня – осторожная девушка, молодец: в квартиру меня не пустила, поэтому насчет кроватей и кто где спал – ничего сказать не могу. Я притворился, будто думаю, что миссис Ривер – это, скажем так, миссис Пул. И няня (свидетель проверяет имя по блокноту) – мисс Рёде – меня просветила, насколько сама знала, конечно. Сказала, что они, наверно, скоро поженятся, мол, к этому идет. И что из них выйдет прекрасная пара.

Аунс: Позже миссис Ривер переехала?

Дроссель: Да. Новый адрес – Хэмлин-сквер, сорок два. Проживает с мисс Агатой Монд и ее дочкой. Мисс Монд, как я понял, не замужем, к ней почти никто не приходит.

Аунс: А миссис Ривер? К ней тоже не приходят?

Дроссель: Приходят, еще как. Сплошь мужчины, поодиночке и компаниями. Я вел список, когда там бывал. У меня ведь не только это дело, есть еще другие, поэтому в сведениях могут быть пробелы. Регулярных, так сказать, визитеров я насчитал человек семь-восемь, и тут тоже поцелуи, объятия и все подобное…

Дроссель зачитывает список: Тони Уотсон, Хью Роуз, Эдмунд Уилки, Александр Уэддерберн, Дэниел Ортон, Десмонд Булл, Джуд Мейсон. Далее оглашается примерное число посещений, как одиночных, так и групповых. Фредерика оторопело смотрит на него. Ее частная жизнь – лишь занимательный спектакль для человечка в маленьком «остине». Ее вечера с друзьями – для него «разгульные вечеринки»…

Дроссель: Я слышал, как соседи жаловались. Вообще у миссис Ривер там довольно скандальная репутация.

Аунс: Вам не показалось, что ее отношения с некоторыми из мужчин выходили за рамки дружеских?

Дроссель: Я следил за миссис Ривер, когда она ходила к мистеру Буллу на Игл-лейн. Подружился, можно сказать, с его квартирной хозяйкой миссис Аннабел Пэттен. Ей даже льстит, что у нее живет художник, богема. И вот что она мне сообщила, я процитирую: «У него в студии на полу матрас. На нем он всех их это самое: натурщиц, студенток и мало ли там кого еще…» У миссис Пэттен сложилось впечатление, что мистер Булл, цитирую, «маньяк неуемный». Но я думаю, она не имела в виду, что он сумасшедший или извращенец. Скорее, что он, так скажем, ходок. Она и сама была – со стороны, конечно, – причастна к его похождениям и даже…

Судья указывает свидетелю на недопустимость показаний с чужих слов.

Аунс: А сами вы наблюдали что-то подобное в доме миссис Пэттен?

Дроссель: Да, я заслужил ее доверие, и двадцать восьмого июля шестьдесят шестого года она разрешила мне посмотреть. У мистера Булла на двери такое матовое стеклянное окошко, я туда заглянул и увидел миссис Ривер, так сказать, в костюме Евы. И с бокалом вина.

Аунс: Евы?

Дроссель: Да. Она была полностью голая и держалась очень свободно…

Аунс: Может быть, мистер Булл просто писал ее обнаженной? Как натурщицу?

Дроссель: Может, и писал, но он тоже был голый и, так сказать, в приподнятом настроении. Потом он повалил ее на матрас, тот, который на полу. Я уговорил миссис Пэттен составить письменное описание всего, что мы видели. Собственно, она и не возражала, потому что, цитирую: «Плевать ему сто раз, кто там что узнает. Он этим, наоборот, гордится».

Судья Пунц: Насколько я понимаю, мистер Булл повестку получил, но в суд не явился.

Секретарь: Да, Ваша честь.

Судья Пунц: Иными словами, он не будет оспаривать обвинение.

Аунс: