Гоутли: За все это время вы кому-нибудь говорили, откуда у вас шрам?

Ривер: Нет, мне было стыдно.

Гоутли: Почему?

Ривер: Люди часто стыдятся, что им сделали больно. Что они себя поставили в такое положение, что их можно… можно было мучить.

Гоутли: А как вел себя муж после?

Ривер: После он становился другим, был очень ласков.

Гоутли: Раскаивался?

Ривер: Да, но его это возбуждало: сильные чувства, драма. Поэтому я знала, что он не остановится.

Гоутли: И вы решили уйти?

Ривер: Я понимала, что однажды придется. Я была в плохом состоянии: раздергана, напугана, изменить ничего не могла… Я думала, нужно отсюда выбраться и на воле все обдумать.

Гоутли расспрашивает ее, как она бежала сквозь лес, искала, где пристроиться с ребенком. Как решила, что назад не вернется.

Гоутли: Но все это время вы считали, что муж вам верен? У вас не возникало подозрений?

Ривер: Теперь, если подумать, я понимаю, что видела все, просто не хотела признать. Он все время пропадал, ходил с «деловыми партнерами» по клубам, а в клубах – полуголые официантки…

Гоутли оглашает показания официантки из «Клубничного клуба» и швейцара из «Сластены», согласно которым Найджел Ривер часто уезжал из клубов с женщинами, чья работа – «развлекать мужчин». Швейцар показал, что мистер Ривер – постоянный посетитель клуба, любит и стриптиз, и женщин. Вкусы мистера Ривера хорошо известны. «Нежности не по его части. У него, так сказать, всё наотмашь».

Гоутли: Миссис Ривер, вы понимаете, что имеет в виду свидетель?

Ривер: Нет, не до конца.

Гоутли: Но вас удивляют его показания?

Ривер: Нет. То есть да, в каком-то смысле. Я не все знала. Вернее, знала – что-то нечисто, но закрывала глаза…Разве это важно теперь?

Гоутли: Может быть, очень важно. Теперь – извините, что приходится этого касаться, – теперь я обращусь к показаниям вашего лечащего врача. Здесь сказано, что в ноябре 1964 года вы дважды обращались в Мидлсексскую клинику по поводу заболеваний, передающихся половым путем.

Ривер: Да, я обращалась.

Гоутли оглашает показания врача.

Гоутли: Как вы считаете, каким образом вы заразились?

Ривер: Заразилась от мужа.

Гоутли: Вы уверены?

Ривер: Уверена. Я ни с кем другим не спала от свадьбы и до разрыва. Когда я узнала, готова была его убить.

Гоутли: Убить?

Ривер: Да! И было за что: ребенок мог пострадать, ослепнуть, стать идиотом! Он должен был сказать мне, обязан был.

Судья Пунц: Эти показания вы приводите в подтверждение измены или моральной жестокости?

Гоутли перечисляет несколько случаев того и другого.

Напоследок спрашивает Фредерику о нынешней жизни: какая у нее квартира, как у Лео в школе, есть ли друзья. На этом все. Он рассказал суду историю молодой интеллигентной женщины, возможно слишком самоуверенной, слишком образованной, если только такое бывает. Эта женщина запуталась в жизни, в любви, в страстях и, возможно, заслуживает осуждения. Но это ее били, унижали, оскорбляли…

Лоуренс Аунс просит разрешения задать свидетельнице несколько вопросов от лица своего клиента. Судья разрешает.

Аунс: Фредерика Ривер, зачем вы вышли замуж за Найджела Ривера?

Ривер: Зачем?..

Аунс: Да, зачем? Вы умная женщина, у вас были свои планы на жизнь, вы не первый день знали Ривера – знали, вероятно, во всех смыслах этого слова. И все же решили за него выйти. При этом, как я понимаю, внезапной и безумной страсти у вас не было. Так зачем же?..

Ривер: Он не принимал отказа.

Аунс: И что же? Вы сильная женщина, волевая, умная – нам только и твердят, какая вы умная. И вы, наверно, отказывали другим ухажерам?

Ривер: Да, отказывала.

Аунс: А почему же тут вдруг согласились? Вы тогда уже были любовниками, так?

Ривер: Да. Но я уже говорила: в постели мы совпали идеально. В этом я была уверена и надеялась, что остальное со временем тоже…

Аунс: Странные надежды. Вы, кажется, назвали себя человеком интеллекта…

Ривер: Не такие уж и странные. Сейчас все интеллектуалы читают Лоуренса, а он говорит, что нужно слушать свою страсть, свое тело… Страсть была.

Где Гоутли держался отстраненно и уважительно, Аунс лишь остро глянул Фредерике в глаза – и тут же иронически скривил губу, кивнул крупной головой: «Я тебя понял, девочка. На уровне низа понял, и ты меня поняла».

Аунс: Ну да, конечно: Лоуренс… «Довременный восторг мистического осязания иного бытия». Его-то вы и ощутили?

Ривер: Я не знаю, зачем вы это спрашиваете, но да: в каком-то смысле ощутила. Выражено чудовищно, ну и что с того? Ощутила. Да.

Аунс:…И вышли замуж в постель. Зная, что мистер Ривер ваши интеллектуальные запросы не разделяет и, может быть, Лоуренса ни строчки за всю жизнь не прочел.

Ривер: Это было притяжение противоположностей. Я ничего о нем не знала, он казался – вы сами процитировали – иным. Мне это нравилось. Мне казалось, он более взрослый, более самодостаточный, чем остальные мужчины.

Аунс: А мужчин вы знали немало?

Ривер: Это было естественно в моем положении.

Аунс: Странный ответ. Вы, конечно, имеете в виду привилегированное положение женщины в Кембридже. И сексуальный опыт к моменту замужества у вас имелся?

Гриффит Гоутли протестует: половые связи до брака не могут служить аргументом в бракоразводном процессе. Но Аунс тут же поясняет: он лишь хочет понять, насколько вероятно, что миссис Ривер была поражена «любовными, скажем так, изысками со стороны супруга». Судья отклоняет протест:

– Миссис Ривер, вы можете отвечать.

– Итак, выходя замуж, вы не были наивной девой? – спрашивает Аунс. Он смотрит с прищуром, зная, что сейчас на секунду опять установится между ними это низовое понимание.

– Нет.

– Со сколькими мужчинами вы спали до свадьбы?

Гоутли возражает, и судья поддерживает его. Впрочем, судья и присяжные видели, как она оторопела, очевидно не зная точного числа.

– Продолжим, – говорит Аунс. – Продолжим и перейдем к этим, как вы несколько по-детски выразились, «грязным картинкам». Вы женщина тонкая, опытная – вам не кажется, что вы слегка преувеличили свою реакцию? У вас диплом литературоведа, и хороший диплом. Вы, наверно, весьма смело обсуждали разные шекспировские шалости, игривые рассказы Чосера, тексты Рочестера. Неужели грязные картинки могли вас так шокировать? Это ведь столь же неизбежная вещь, как скабрезные куплеты или сортирные шуточки, которые повторяют все мальчишки, включая и вашего сына.

– Я говорю, как есть: я была страшно потрясена. И мне самой интересно почему. Соглашусь, если бы мне сказали, что у меня будет такой шок, я бы не поверила. Но мне было физически плохо.

– Воистину вы заглянули в комод Синей Бороды. Наверно, лучше вам в будущем комоды оставить в покое. Потому что в любом браке и у мужа, и у жены есть такой комод. Или похожий. Он необходим. Муж не заставлял вас смотреть на эти картинки? Не разбрасывал их по дому? Он, наоборот, убирал их подальше, чтобы вы не нашли и не