Димка вытащил «Осу» — я успел это заметить.

«БМВ» встал на дороге метрах в двухста от нас. Минуту или две ничего не происходило — мы, затаив дыхание, следили за ним. А потом чужой автомобиль рыкнул, зажег узкие белые фонари и медленно, словно крадучись, покатился назад — к нам.

Я посмотрел на близкий черный лёс. Вздохнул, подумав, что мне терять нечего. Нашарил в песке острый камень и подтянул его к себе — всё лучше, чем ничего.

«БМВ» остановился возле Димкиной «мазды». Дверь со стороны водителя медленно открылась. Я не видел еще, кто это там, осторожничая, выбирается из машины, но я почему-то был уверен, что у человека на такой тачке и оружие будет не чета нашему.

Забегая вперед, скажу, что «нутряное чутье» меня не подвело.

Я сжал свой первобытный камень и приготовился драться.

8. Год нулевой. Апрель. 143 километра дорог

Пистолеты я, сказать честно, недолюбливаю. Сколько ни пытался с оружием этим подружиться, ничего толкового из попыток моих не выходило. Хотя, вроде бы, из автомата и «мелкашек» всегда стрелял неплохо: со школьной скамьи в соревнованиях участвовал, призовые места занимал, на военных сборах и во время армейской службы нормативы сдавал без проблем; начальник штаба, помнится, меня в пример кадровым офицерам ставил: вот, мол, двухгодичник-«пиджак», а результаты у него вам всем на зависть.

Но вот пистолет мне не давался. Я уж и в тир лишний раз сходить напрашивался, и руку с утюгом по утрам прямо держал — без толку. Из пистолета Марголина пробовал стрелять, из «макарова», «ТТ», и даже со «стечкиным» однажды познакомился — но результат был один: хорошо, если на «удовлетворительно». Это потом отдельные знатоки и теоретики (Димка в их числе) объяснили мне, что нормативы сами по себе ценности не имеют, и что стрельбу по неподвижным мишеням, которая, вообще-то, считается учебным упражением, надо сочетать с упражнениями боевыми. Димка, который настоящее оружие и в руках-то, кажется, никогда не держал, пренебрежительно высмеивал пистолеты, с которыми мне доводилось иметь дело. Нахваливал какую-то «беретту», «глок» и немецкий «USP», знакомый мне по игре «контр-страйк».

Вот уж не думал, что однажды его увижу, да еще так близко.

— Брось камень, — сказал мне человек, вылезший из немецкой машины и направивший ствол немецкого пистолета мне в переносицу…

Думаю, понятно, почему я сразу же прозвал этого человека «немцем». У него и во внешности было что-то арийское. И держался он словно какой-нибудь фашист из фильма про разведчика Штирлица — с холодным высокомерным достоинством.

Я разжал пальцы. Я видел, как из-за машины медленно поднимается Димка, и думал, что неминуемо получу пулю, если приятель мой решится стрельнуть из своей тупорылой «осы» в сторону вооруженного человека.

— Травмат на землю, — громко сказал «немец», не поворачиваясь и лишь немного качнув стволом в сторону Димки. Это был удобный момент для броска. Но я остался стоять на месте. Нарываться, наверное, не стоило — в черном «БМВ» могли быть еще люди.

— Сейчас я буду спрашивать, а вы отвечайте, — сказал «немец». — Хитрить не нужно… Кроме вас пятерых здесь кто-нибудь есть?

— Нет, — ответил я.

— А девчонка на дороге? Она шла от вас?

— Да.

— В вашей компании был кто-нибудь еще?

— Нет.

— Откуда едете?

— Из города.

— Куда?

— Никуда. Уехали от опасности. Остановились отдохнуть.

— Ваши имена?

Я, демонстративно покашляв и отсморкавшись, перечислил всех, на каждого показал пальцем.

«Немец», кажется, чуть расслабился и велел нам сойтись, не делая резких движений и прочих глупостей. Мы, переглядываясь, послушно встали на указанное место. Девчонки неуверенно подняли руки, хотя команды такой не было. Подержали немного и, устав, опустили. «Немец» тем временем, не выпуская нас из вида, осматривал наши автомобили. Спросил между делом, по мятой крыше «мазды» похлопав:

— Машины обе на ходу?

— Да, — ответил я.

Он, явно, заметил какие-то следы на металле: кровь, ошметки, клочья волос. Поинтересовался:

— Убивали кого-нибудь?

— Да.

— Людей, — уточнил свой вопрос «немец».

Возникла небольшая заминка. И опять ответил я:

— Людей — нет. Только нелюдей.

Он хмыкнул, покивал понимающе. Опустил пистолет и, кажется, на предохранитель его поставил.

— Извините, если напугал.

— Нет, что вы, не стоит извинений, — буркнул Димка.

Бледный, на себя не похожий Минтай зашелся кашлем. Катя поддерживала его за руку.

— Болеете? — как бы между прочим спросил «немец».

— Не все, — быстро среагировал Димка.

— Отлежаться бы вам.

— Издеваешься?

Опять «немец» хмыкнул, опять покивал. Представился:

— Меня, кстати, Ромой зовут.

Если бы он назвался Фрицем или Гансом — я бы принял это как должное.

— Чем занимаешься, Рома? — с едва заметной издевкой поинтересовался Димка и, не спросив разрешения, сел на землю.

— Убегаю, — просто ответил тот, не обращая внимания на Димкину вольность. Кажется, теперь мы все могли расслабиться. Хотя за камень или «осу» хвататься, наверное, не стоило.

— Ты нам расскажешь, что вообще происходит?

— А вы разве не видите?

— Это кино мы смотрим не с начала.

— Знать бы, где у этого кина начало, — хмыкнул «немец» Рома. И только он хотел что-то еще добавить, как в его машине кто-то закричал долго и жутко. Здоровенный «БМВ» закачался, мы услышали глухие шлепки, а через пару секунд дверь переднего пассажира распахнулась и на дорогу вывалился не перестающий кричать человек.

Женщина в мешковатой мужской одежде.

Девушка.

Таня.

— Чёрт, — с досадой проговорил наш новый знакомый. — Увидела всё же.