Последнее время она почти всегда проводила с Никой и Настей, обсуждая свои девичьи дела или подготавливаясь к встрече гостей. Девушки неплохо так спелись, и я даже немного огорчился по этому поводу, поскольку хотелось всё бросить и остаться с Ханной наедине, но в таком относительно небольшом доме это сделать довольно проблематично. Хотя я пару раз затаскивал её в укромный уголок, чтобы потискаться, но хазарка почти сразу обламывала мои планы, демонстрируя строгое восточное воспитание. Приходилось сдаваться, хотя и подозревал, что ей тоже хочется, и окажись мы на необитаемом острове, увидели бы небо в алмазах… К сожалению, подобных незанятых участков суши поблизости не видать.

Ханна, как и ожидалось, оказалась в комнате, которую оккупировала молодёжь, и с азартом играла с Никой в «Чапаева». Её пальчик уже покраснел от многочисленных щелков, но девушка этого не замечала, восторженно восклицая после наиболее удачных попаданий. Впрочем, шумели все, совершенно не обращая внимания на наследника престола. Неожиданный приступ меланхолии иссушил все мои и без того иссякшие силы, и, развернувшись, я направился в свою комнату, где завалился на кровать и, как был в одежде, почти моментально заснул...

Последующие дни прошли в многочисленных ответных визитах. Поначалу сие казалось забавным, но после шестого-седьмого всё слилось в некое бесконечное действо. Я даже обрадовался, когда мы оказались приглашенными на охоту, хотя особого желания стрелять ни в чём не повинных животных за собой никогда не замечал.

Как положено в лучших российских традициях, речь шла об охоте на медведя, чьё логово обнаружили несколько дней назад. Понятно, что я был лишь почётным зрителем, поскольку дело это непростое, да и никто не хотел держать ответ перед императрицей, если что со мной случится. Князь тоже решил непосредственно не ввязываться, благоразумно подумав о будущем сватовстве.

Само действо было примерно таким, как его показывают в кинофильмах — шумное и кровавое. Ну и опасное… Как же без этого?! Чтобы излишне не рисковать, на зверя пустили множество собак, которые повисли на мишке гроздьями, сковывая движения. Топтыгин рычал, и прощаться со своей жизнью задёшево не желал. Но силы оказались не равны, да и накопленный охотничий опыт был против царя леса. Шкуру торжественно вручили мне, и пришлось радушно благодарить, дабы не обидеть присутствующих.

А потом настало время собираться в столицу…

***

— Заседание Малого Совета объявляется открытым! — произнес низким голосом граф Виктор Павлович Литта, напомнив мне официозы советских времён.

С какого-то рожна я пару месяцев назад подумал, что некоторые формальные фразы той эпохи очень подходят для такого мероприятия высшего государственного уровня, и теперь навязанное собою же сравнение преследовало почти неотступно.

— Главный вопрос для обсуждения — отправка резервных полков на помощь королю Августу Девятому, воюющему с германцами… — продолжил новый военный министр. — Пока известно, что, несмотря на многие выигранные баталии, до окончательной победы ещё далеко. И, чтобы приблизить желаемое, я предлагаю согласиться с предложением короля Поляндии усилить находящуюся под его командованием армию…

Я открыто кривился, слушая пятиминутную речь Виктора Павловича. Вот умный же он человек…, а как стал министром, так все свои убеждения забыл и следует в фарватере прежних решений. А ведь с ним обсуждал эту ненужную для России войну, и граф соглашался со многими моими тезисами. Получается, что зря я капал на мозги маманьке, доказывая, что предыдущий министр — малокомпетентная личность. Всё зря… Ладно, у меня есть козырь в рукаве, который будет вскоре продемонстрирован.

— Когда в октябре принимали бюджет на следующий год, то Министерство финансов о подобной инициативе в известность никто не ставил, — князь Яблоновский неодобрительно обвёл взглядом фигуру предыдущего оратора. — Даже если уважаемый военный министр решит отправить всего десяток полков, то денег на сие взять неоткуда.

— В казне имеется резервный фонд, — не вставая с места, заметил граф Литта. — Думаю, что поддержка государственного престижа является весомой причиной для заимствования денег. В конце концов, именно возможностью неожиданных финансовых расходов объяснялась необходимость заморозки части имперских доходов.

— Когда в позапрошлом году Его Императорское Высочие выступил с инициативой… заморозить часть доходов, — министр финансов процитировал последнюю фразу, — то подразумевалось, что деньги будут тратиться на чрезвычайные обстоятельства, такие как: предотвращение неурожая, эпидемий и других бедствий, о которые невозможно предвидеть заранее. Отправка же полков к нашей западной границе и создание на местах их прежней дислокации новых — это не бедствие. Если военное ведомство что-то решило неожиданно, то пусть финансирует свои задумки из собственного бюджета. Через полгода, к примеру, может быть решено об отправке еще несколько тысяч воинов… Нам опять созывать Малый Совет и снова залезать в резервный фонд?

Присутствующие стали негромко переговариваться, а министр финансов продолжил:

— Войны, как правило, затеваются для получения аннексий и контрибуций. Наши полки воюют не первый месяц, а лёгкая победа, в которой нас уверял прежний военный министр, не первый раз откладывается. Кроме огромных расходов и незначительного количества трофеев, скандальное использование которых стало причиной известного всем уголовного дела, наша империя ничего не получила.

— Не всё следует мерить деньгами, — поднялся министр международных дел. — Как правильно заметил граф Виктор Павлович, речь о государственном престиже. Если война, которая идёт же полтора года, будет проиграна или сведена к белому миру, то ущерб окажется более, чем разрушительным. Наши соседи начнут в открытую говорить, что Российская империя слаба, раз не смогла победить парочку фюрстов, и никто не вспомнит, что мы лишь помогаем королю Августу Девятому.

Я не удержался и фыркнул. Получилось немного грубо, но все поняли, чем была вызвана данная реакция. Я неоднократно напоминал, что военная помощь — это некоторое содействие союзникам, а не взятие на себя основной тяжести в предстоящих боевых действиях. Но как два года назад меня не хотели слушать, так и сейчас мало кто соглашается. Только министр финансов из-за профессиональной привычки на всём экономить стал моим союзником. А когда всё затевалось, он, как и многие другие, грезил будущими трофеями и дивидентами…

Как бы то ни было, решение отправить полторы дюжины полков всё-таки приняли. Не единодушно, но большинством голосов. Военный министр просил два десятка полков, но эту хотелку удалось всё же секвестрировать, хоть и не намного. Да и не потому, что я, как мог, противился, а поскольку два оставленных полка размещаются невдалеке от