сегодня. Я знаю, что кое-кто из вас еще не оправился после вчерашних стычек. Сочувствую. Не повезло. Сейчас в вашем классе двадцать человек. Четырнадцать из них станут курсантами Черной гвардии.

Он помолчал.

– Те, кто не пройдет испытания, могут попробовать возвратиться в следующем году. Я надеюсь, что вы это сделаете. Невзирая на то что мы набрали вдвое больше новичков, чем обычно, ваш класс показал неожиданно высокие результаты, так что у вас есть все шансы поступить повторно. Вас поставят в самом начале списка, выше наследников. – Он нахмурился. – Ну а теперь все на тренировочную площадку бегом марш!

Когда их колонна бодрой рысцой прибыла на место, Кип увидел, что там уже собралось, наверное, тысячи две зрителей, готовых наблюдать за боями, и из них только около трети были Черными гвардейцами или курсантами старших курсов. Кип обнаружил, что совсем не задыхается после пробежки. Ему было еще далеко до физической формы, в которой находились лучшие из учеников, но он становился крепче. Мало-помалу.

Также он был рад, что Тея успела его предупредить, что сегодня могут состояться финальные испытания, – благодаря этому Кип успел спрятать кинжал в тренировочном зале Призмы, чтобы не пришлось носить его на себе привязанным к лодыжке. Уж в этот-то зал посторонние попасть не могли.

Как обычно, они заняли свои места, и инструктор Фиск встал перед ними, чтобы зачитать правила.

– Вы сами выбираете цвета. Никаких очков. Никакого оружия. Как и прежде, вы можете вызвать тех, кто стоит на три позиции выше. Если отобьете у противника боевой значок, можете бросить вызов еще раз. Те, кто стоят на нижних позициях, бросают вызов первыми. Кто сдался или потерял сознание, решаю я. Мы понимаем, что каждый из вас желает победить и что кое для кого на исход этого испытания поставлено все; но тем не менее любой, кто во время боя искалечит противника, будет исключен. Это понятно?

– Так точно, сэр! – хором отозвались стажеры.

В воздухе висело напряжение, словно перед грозой. Это испытание отделяло стажеров от настоящих гвардейцев. Даже если до принесения присяги в конце обучения они будут отчислены или получат ранения, с сегодняшнего дня, если им удастся пробиться, они всегда будут носить этот почетный знак: звание Черного гвардейца. После прохождения сегодняшних испытаний контракты тех из них, кто были рабами, будут взяты на хранение Хромерией. Ничто не сможет воспрепятствовать их дальнейшему обучению до тех пор, пока их не отчислят или они не принесут присягу и не станут полными гвардейцами, после чего Хромерия сама внесет за них плату. Вырученные за них деньги делали их бывших хозяев богатыми, но продажа не была делом добровольным. Новоиспеченные гвардейцы сразу же переходили в другой разряд: хотя они, разумеется, и должны были повиноваться распоряжениям командования Черной гвардии и служить вплоть до отставки, но в гвардии даже раб был в первую очередь гвардейцем. Внутри гвардии не существовало никаких различий ни в смысле обязанностей, ни в смысле привилегий – Каррис Белый Дуб, наследница знатного рода, насчитывавшего сотню поколений, подчинялась в точности тому же распорядку, что и Пан Харл, чьи предки на протяжении последних восьми из десяти поколений были рабами.

Сегодняшний день решал все.

Вместе со всеми Кип прошел к рингу, и каждому из них вручили боевой значок. Инструктор Фиск сказал:

– Если вы поступите в Черную гвардию, значок, который вы завоюете на этой неделе, останется с вами навсегда. С ним вы будете приносить присягу, вы будете хранить его всю вашу жизнь. – Он вытащил шнурок, который носил на шее, и показал им старый золотой значок, на котором была выгравирована цифра четыре. – Тех, у кого окажутся начальные номера, можете сразу рассматривать как ваших командующих. А теперь – в шеренгу стройсь!

Кип встал в шеренгу, и один из старших практикантов, проверяя каждое имя по списку, выдал первым четырнадцати золотые значки. Дальше шли бронзовые. На аверсе каждой медали был номер, начертанный парийским шрифтом, и четыре строчки какого-то древнего текста, который Кип не мог прочитать. На реверсе был изображен боец – на каждом из значков рисунок был свой. Монета, выданная Кипу, была бронзовой; гравировка изображала женщину с прялкой и парийскую цифру восемнадцать на обороте.

Повысив голос, Кип сказал:

– Сэр, здесь ошибка. Я на пятнадцатом месте, а не на восемнадцатом.

Все собравшиеся притихли – не только стажеры, но и все остальные гвардейцы и курсанты. Никто и никогда не противоречил инструктору! И в самом деле, лицо инструктора Фиска потемнело.

– Ты что, не проверил список? Ваша группа вчера не выполнила задание. Вас всех передвинули на три позиции вниз.

– Что за бред! – воскликнул Кип и тут же прикрыл рот ладонью: гвардейцам полагается следить за своей речью.

– Сынок, ты только что лишился одного цвета, – промолвил инструктор Фиск. – Если хочешь еще что-то добавить, то вылетишь с соревнований. Ты этого хочешь?

Кип сглотнул и покачал головой.

– Вы что, зачли наш вчерашний бой как поражение? – на этот раз голос принадлежал Перекресту. Он выступил вперед. – Вы хоть видели, как сражался Молот? Благодаря ему мы прошли через все испытания. Мы победили, мы были уже на финишной прямой! Перед нами оставались только мирные кварталы, когда этот ублюдок застрелил Люцию! Я прошу прощения, сэр, но Молот прав: это действительно бред. Вы практически лишаете нас возможности…

– Перекрест, ты все еще стажер, и если ты не будешь помнить свое место, видит Орхолам, я вышвырну тебя отсюда сию же секунду, – отозвался инструктор. – Вашей задачей было принести монеты в Хромерию. Вы этого не сделали. Ваши оправдания никого не интересуют. Задание не выполнено.

Кип никогда не видел Перекреста даже просто сердитым, но сейчас он был в ярости. На секунду Кипу показалось, будто парень вот-вот ударит инструктора Фиска. По толпе пробежал трепет, словно по задетой струне псантрия, – каждый гвардеец был натренирован предугадывать возможную потасовку, и сейчас они все насторожились.

Шагнув вперед, Кип положил руку на предплечье Перекреста:

– Орхолам не позволит свершиться неправому делу, так ведь?

Перекрест был верующим. Кип решил, что, прибегнув к банальностям люксиатов, сможет направить своего сокурсника в безопасное русло.

– Истина, о которой нам всем лучше бы не забывать, – отозвался Перекрест ровным тоном, не отрывая взгляда от инструктора. Потом он отвернулся.

– Итак, кто первый? – поспешно спросил Кип. «Давай, Кип, лей масло в воду! Чем больше масла, тем вода будет спокойнее».

Инструктор Фиск еще несколько секунд сверлил его взглядом, потом гаркнул:

– Винсен, на ринг! Кого ты вызываешь?

Винсен занимал среди стажеров двадцатое место. Хоть он и был из горных районов Парии, но не обладал обычным для горцев высоким, стройным сложением. Его тело все еще было по-детски пухлым: он был одним из самых младших стажеров. С ним никогда не было понятно, чего ожидать, – порой он блистал, а порой вел себя как последний тупица. Тея считала, что на следующий год он станет сильным бойцом, но в этом году его шансы попасть в гвардию ничтожны. Не тот противник, которого