встрял Арам. – Он, конечно, Гайлово семя, но это еще не значит, что он хотя бы наполовину такой же мозговитый, как его отец.

– Нам надо уйти на три квартала к северу, потом подняться на пять кварталов и оттуда уже идти, – быстро проговорил Кип, залившись краской.

Перекрест заметил:

– Это не такая уж прямая дорога, Кип.

– Прямая? Да это сплошные загогулины! – воскликнула Эрато. – Я не хочу таскаться по этим трущобам дольше, чем это абсолютно необходимо.

Инструктор Фиск вручил Кипу кошелек:

– Выступайте, когда будете готовы.

Все подходы к этому маленькому пятачку между домами и городской стеной были узкими и темными. Из каждого проулка за ними следили люди, и было невозможно отличить любопытство в их глазах от враждебности. Детей не было видно, да и женщин не то чтобы много. Очевидно, местные жители уже почуяли надвигающуюся угрозу.

– Пошли! – сказал Арам. – Прямиком на юг. Несколько кварталов, и мы выйдем на основные улицы. Ну же!

– Проблема не в расстоянии, – заметил Кип.

– Кип, мне нужно услышать что-то более веское, – сказал Перекрест. – Мы должны торопиться. Чем дольше мы здесь стоим, тем больше времени даем…

– Они правы, Кип, – сказала Тея. – Тут всего-то пробежать несколько кварталов!

– Я согласен с Арамом, – объявил Перекрест. – Пошли! Выстраиваемся клином и не даем никому приблизиться к Кипу на расстояние удара.

Они окружили Кипа и пустились рысцой, таща его за собой. Внезапно он остановился.

– Я – Основной Цвет.

– Вот именно, – подтвердил Арам. – А поэтому кончай изображать из себя удобную мишень!

Все притормозили, переводя взгляды с людей, видневшихся в переулках впереди, на Кипа, который, кажется, внезапно спятил.

– И вы должны меня защищать, – продолжал Кип.

– Мы уже это выяснили, – нетерпеливо отозвался Перекрест. – Два квартала осталось. Два!

– Мы можем его понести, – предложила Люция.

– Тогда мы лишимся двоих бойцов, и это по меньшей мере.

Кип – Основной Цвет. Они – его телохранители. Они должны его защищать. Все очень просто. Вопрос не в том, кто лучше дерется, кто самый умный или занимает более высокое положение. Главное – кто владеет ситуацией. А это был Кип. И он не просто владел ситуацией: он был прав.

Поэтому он развернулся и побежал в противоположном направлении.

Ему вслед полетели ругательства – настолько жаркие, что уши могли свернуться в трубочку, – но Кип не слушал. Через несколько мгновений ребята снова окружили его. Двигаясь рысцой, их группа вновь миновала озадаченного инструктора Фиска и остальных стажеров.

– Банды, – объяснил Кип, когда остальные его догнали. – В первую очередь нас должны волновать тирейские банды. Три квартала на север – и мы окажемся на территории илитийцев. Потом выйдем к рынкам, а там есть охрана, которой неважно, откуда ты родом, для них главное, чтобы рядом не шастали большие вооруженные группировки. Если перескакивать между территориями разных банд, они будут больше следить друг за другом, чем за нами.

Он запыхался: было трудно говорить на бегу.

– Перекрест, дай мне твои очки!

Тот вручил ему свои синие очки. Кип сперва поднес к глазам собственные, зеленые, и принялся смотреть на беленые известкой стены. Набрав зеленый люксин до половины, он перегнал его вправо и принялся извлекать синий, наполняя им левую руку.

Он не был готов к результату такого действия. Успокаивающая, холодная рациональность синего врезалась в дикую возбужденность зеленого, словно сшибающиеся ряды атакующей конницы.

– Перекрест, давай ты беги первым! – сказал Кип, смаргивая и тряся головой.

В висках набухали плотные узлы, головная боль стремительно разливалась по голове, распространяясь в шею. Усилием воли он постарался разделить два люксина внутри себя.

Устье переулка впереди потемнело: там вдруг обнаружились пять человек, перегородив вход. У них в руках были дубинки и цепи. Стажеры сгруппировались впереди Кипа, загородив ему обзор.

– С дороги, или пеняйте на себя! – крикнул Перекрест, не замедляя темпа.

Головорезы в переулке не двинулись с места.

– Первый и второй! – крикнул Перекрест, называя свои цели.

– Четвертый, – сказала Люция.

– Третий, – сказал Арам.

– Пятый, – сказала Тея.

Кип, разумеется, остался без дела.

Первый был самым крупным из бандитов – толстый волосатый громила, занимавший середину переулка. Он стоял набычившись, расставив ноги, уверенный, что детишки сейчас остановятся. Он весил, должно быть, вдвое больше Кипа.

Громила поднял дубинку. Перекрест в последнюю секунду ускорил темп и развернулся, проскальзывая и нанося боковой удар: сперва он завел левую ногу за правую, а затем нанес правой прямой удар невероятной силы. Такой удар было трудно сделать на скорости даже из стоячего положения, но он обладал несравненной мощью. Кип никогда не видел, чтобы кто-нибудь попробовал применить этот прием на бегу.

Тем не менее удар принес впечатляющий результат: он пришелся толстяку в центр груди, приподнял всю его рыхлую тушу над землей и отбросил назад, словно заряд крупной картечи, выстреленный из пушки. Его занесенная дубинка улетела куда-то вбок, не достигнув цели. А Перекрест уже успел снова распрямиться; вертушка и задний удар ногой, без труда занесенной на высоту человеческого роста, – и его пятка врезалась в шею номера второго. Тот рухнул как подкошенный, вдобавок припечатав себя собственной цепью.

Тея немного притормозила перед своим жилистым противником, но ее действия были не менее стремительными: сделав ложный выпад в сторону его лица, она нанесла ему удар ногой в пах. Когда он инстинктивно согнулся от боли, его лицо с хрустом налетело на ее поднимающееся колено.

Люция попыталась завязать схватку с намеченным ею бандитом, но того больше беспокоил Перекрест: стажер перекрещенными руками блокировал его опускающуюся дубинку и попытался перехватить его руки, но тот поспешно их отдернул, едва не выронив свое оружие. Впрочем, это было уже неважно. Перекрест сделал ему подсечку, и головорез с воплем упал на мостовую. В одно мгновение Перекрест подскочил и прижал одной ногой его ногу, блокируя ее, а другую поставил на его колено. Стоило ему перенести вес, и бандит в одно мгновение стал бы калекой.

Однако Перекрест лишь оглядел поле сражения. Кип даже не заметил, как Араму удалось справиться со своим противником, но тот тоже лежал на земле. Судя по виду остальных, никто из них тоже не собирался продолжать потасовку.

Лицо Перекреста прорезала широкая улыбка – дикая, возбужденная, чарующая. Улыбка мальчишки, который не может поверить, что все, чему его научили, действительно работает. Что он действительно стал тем, кем всегда надеялся стать. Кип вдруг увидел, насколько Перекрест еще невинен, и ощутил пропасть, разделявшую его самого и этого мальчика, пусть даже и старше его по возрасту. Перекрест проходил воинское обучение, но он еще не стал воином. Из него выйдет превосходный воин, но помимо этого, он был добрым человеком. Он не потеряет своих великолепных навыков, но ему предстоит потерять эту радость, когда он увидит, как раскалываются головы, как его друзья пытаются удержать жизнь, вытекающую вместе с кровью из их вспоротых животов; когда услышит судорожные всхлипы и стоны своих врагов, которые никак не могут умереть.

– Пойдем дальше! – скомандовал Перекрест. – Люция, в следующий раз ты прикрываешь тыл.

– В следующий раз оставьте мне открытым обзор, чтобы я мог стрелять, – сказал Кип. – Я приготовил люксин.