– Да, госпожа. С чего бы нам лгать?

– Вы будете не первыми гвардейцами, считающими, что их обязанность защищать Призму простирается дальше, чем просто защита его жизни.

Гилл моргнул.

– Я понимаю, госпожа, но мы ведь почти не знаем лорда Призму. Мы только что поступили на службу.

– И если кто-нибудь обыщет ваши личные вещи, среди них не найдется ничего напоминающего дорогой подарок?

Лицо гвардейца окаменело.

– Нам могут быть незнакомы новые обязанности, госпожа, но понятие чести нам знакомо.

– Очень хорошо, – сказала Белая. – Вы можете быть свободны. Идите и постарайтесь выспаться, пока можете. Скорее всего, вас скоро снова разбудят для дачи показаний, но свой отдых вы заслужили.

Она отпустила их взмахом руки, и они вышли, бормоча благодарности. Каррис повернулась к Белой:

– Кажется, это не было для вас неожиданностью.

– Разумеется. Я уже успела с ними поговорить. Мне просто хотелось проверить, не изменилась ли их история. И еще… я хотела, чтобы ты услышала из их уст, что твой любимый человек не так уж повинен в обоих преступлениях.

Каррис моргнула. «Любимый человек»? «В обоих преступлениях»?

– Что?.. Что?!

– Он уже давал этой девушке отпор, по меньшей мере дважды. И кажется, у него были причины полагать, что этой ночью ты можешь прийти к нему в постель, – судя по тому, что ты действительно это сделала.

Каррис поежилась, но ей было нечего ответить.

– Ты ведь знаешь, что Черным гвардейцам запрещено заниматься любовью со своими подопечными, не так ли, Каррис?

– Да, госпожа.

Каррис сглотнула. Ей самой не верилось, насколько глупо она себя вела этой ночью! А ведь обычно она была такой здравомыслящей!

– Ты не обсуждала этот вопрос с командующим Железным Кулаком? – спросила Белая. – Помоги мне улечься, пожалуйста, будь так добра.

Каррис помогла Белой сменить сидячее положение на горизонтальное.

– Э-э, нет, госпожа. Я… боюсь, прошлой ночью я действовала импульсивно. До этого я никогда не думала, что это может быть… э-э… искушением.

Она ощущала сосущее чувство под ложечкой. Белая вытянулась на постели.

– Ну что ж, дорогая, если бы ты поговорила с командующим, то он бы сказал тебе, что мы с ним еще много лет назад говорили на эту тему. И снова вернулись к ней совсем недавно.

– В самом деле?

– Не перебивай, милочка. Да, в самом деле. И мы оба согласились, что это разумное правило. Белье остается чистым, воду никто не мутит…

– Так точно, госпожа, – отозвалась Каррис.

Она расправила плечи, глубоко вдохнула. Голова у нее по-прежнему шла кругом, но она сама выбрала эту жизнь. Она была Черной гвардейкой – всем существом, до мозга костей. Это было нелегко, но ведь поэтому-то она и избрала такую судьбу: потому что знала, что будет непросто. Правила существуют не на пустом месте.

– И также мы согласились, – продолжала Белая, – что бывают исключения, которые подтверждают правило. И что таким исключением можно считать тебя. Так что если ты действительно желаешь развивать свои отношения с этим невообразимым человеком – тебе это позволено.

Из горла Каррис вырвался звук, имевший отдаленное сходство с писком. Она застыла, поспешно сжав губы.

Белая вновь открыла глаза и улыбнулась:

– Да сжалится над нами Орхолам во имя тех, кого мы любим, дитя мое! А теперь ступай, разыщи этого неисправимого человека и постарайся проследить, чтобы он остался жив. Боюсь, в грядущие дни мы все будем испытывать в нем великую необходимость.

Неожиданно для себя Каррис крепко обняла пожилую женщину и бросилась к двери, и остановилась лишь для того, чтобы прислать вместо себя другого гвардейца.

Глава 86

Гэвин лез вверх по шахте, выводившей из созданного им ада. Он мог бы воспользоваться шкивом с противовесами, так получилось бы гораздо быстрее, но шкив не был беззвучным. Может быть, он зря беспокоился – отсюда, из глубины, было трудно оценить, насколько сильно устройство шумит наверху; но Гэвин решил, что лучше перестраховаться.

Спустя какое-то время он наконец добрался доверху, вылез через отверстие в шкафу и поставил на место пол, стараясь действовать как можно тише. Он растворил созданную им желтую люксиновую доску, приложил ухо к двери и прислушался. В комнате было тихо.

Постояв так добрую минуту, он приоткрыл дверь шкафа, сперва на щелочку, потом шире. В комнате не было никого. Если не считать молчаливой коленопреклоненной Марыси.

– Марыся, – мягко произнес Гэвин, охваченный теплым чувством при виде нее. – Я же сказал тебе уходить.

Она подняла на него глаза, и Гэвин с удивлением увидел на ее щеках свежие следы слез.

– Я знала, что вы вернетесь! Прошу вас, господин, не отсылайте меня прочь! У меня больше ничего нет. Я… пожалуйста, не отвергайте меня!

«Не отвергайте?»

– Нет-нет, – успокаивающе произнес Гэвин, – я вовсе тебя не отвергаю. Но… Марыся, я ведь дал тебе свободу. Я был бы бесчестным человеком, если бы после этого попытался забрать ее обратно. Это мой дар…

– И я не пренебрегаю им, господин! Нисколько! Это для меня величайшее сокровище. Но я не могу его принять и одновременно остаться вашей комнатной рабыней. Вы пропадете без меня, господин!

Она поспешно склонила голову:

– Прошу прощения. Я очень самонадеянна.

– Правда часто кажется дерзостью. Ты права, ты действительно мне нужна. Хм-м… Почему бы тебе не стать моей секретаршей? Видит Орхолам, твои обязанности и без того уже включают в себя все, что обычно делают секретари.

– И кое-что еще, – тихо прибавила она.

– Э-э, ну да, разумеется. И это кое-что ты выполняешь выше всяких похвал, – отозвался Гэвин с благожелательной улыбкой.

Улыбка застыла на его губах. Он только что убил своего брата! А жизнь продолжала идти своим чередом, без перерыва, словно ничего не произошло.

– Господин… – проговорила она так, словно он был немного туповат.

– А?

– Вы любите госпожу Белый Дуб…

– Да, это верно.

– Когда госпоже приходится закрывать глаза на то, что ее любимый мужчина находит удовольствие в компании своей комнатной рабыни, это одно дело. Но совсем другое, если он будет изменять ей со свободной женщиной. Особенно если вы сделаете свое предпочтение очевидным, дав мне свободу.

Вот оно что… Да, гораздо проще дать свободу рабыне, когда думаешь, что это ничего тебе не будет стоить. Проклятье!

«Хорошо, что у меня нет более насущных проблем, кроме тех, что касаются потребностей моих чресел».

Гэвин потер подбородок. Наклонил голову в одну сторону, потом в другую, разминая шею.

– Марыся, я дал тебе обещание. Только ничтожные люди…

– Я знаю, как быть, господин!

– В самом деле?

– Как сделать так, чтобы мне не пришлось пренебрегать вашим даром, но в то же время остаться при вас.

Гэвин вздернул бровь.

– Ты хочешь остаться? Я имею в виду – ты действительно хочешь именно этого? Или просто боишься все менять? Если тебе нужно больше денег…

– Господин, я уже переписала контракт. Теперь это не вольная, но обещание, что я смогу купить свою вольную за один данар, когда только захочу. То есть, получается, что вы по-прежнему предлагаете мне свой щедрый дар, и я смогу принять его в любой момент,