Лира первой схватила протянутую в раздаточную щель миску с баландой из которой торчал ломоть ржаного хлеба, и отошла к стене, отдала пайку Берте, которой по-видимому было не встать – так болела нога. Я схватила вторую просунутую в оконце миску и отошла чуть в сторону. Какие-то пленки и разваренные жилы, пол луковицы, немного крупы перловой… немного коры дубовой. Но пахнет вполне съедобно.

Быстро вернувшаяся к раздаче Лира взяла третью миску и вернулась к товарке.

- Я не буду это есть! – Мадлен уставилась на свою миску.

- Как хотите… - стражник хотел уже было убрать миску, но я поспешила его остановить.

- Будет! – и выдернула миску свободной рукой. Стражник пожал плечами и пошел дальше.

- Ты в своем уме? – спросила Мадлен. – Как вообще это можно есть?

- За обе щеки. – я кивнула в сторону наших сокамерниц, которые с большим аппетитом доедали свои порции, собирая ржаной коркой остатки жижи со дна мисок. – Добавку будете?

Я протянула им наши порции, которые без лишних слов тут же выхватили, но в этот раз ели уже медленнее, утолив первый голод. Я сама впервые воочию видела, как это – есть впрок.

- Может посмотришь ногу Берты, ты же целительница? – спросила я у Мадлен, которая все так же стояла рядом в состоянии шока.

Если честно, я преследовала корыстные цели. Если за Мадлен внесут выкуп еще до ночи, ну в крайнем случае – утром, то мне с этими бродяжками еще сидеть и сидеть, а потом путешествовать в фургоне с мешком на голове. Надо было задобрить сокамерниц.

- Я такое никогда не лечила… - промямлила Мадлен.

- Вы вообще в академии людей лечили? Или только теорию осваивали да на кошках тренировались?

- Мы лечили воинов и боевые ранения. На это был основной упор.

- За…мечательно. А теперь ты будешь расширять практику. Вперед!

Надо отдать должное этой пионерке, она все-таки поборола брезгливость и приступила к осмотру.

- Тут вывих с сильным смещением… - начала проговаривать целительница. – сильный отек, нарушение кровеворота.

- Да ты просто ходячий рентген!

- Чего? – уставились на меня сразу Берта и Лира.

- В мыле – видит человека насквозь.

- Это простое магическое зрение. – пояснила Мадлен, чувствуя себя в своей стихии. – Потерпи, сейчас будет больно.

- Чего-о-о?!! – взвыла Берта, когда Мадлен без промедления резко вправила ей лодыжку.

- Не дергайтесь! – прикрикнула Мадлен. – сейчас еще отек уберу.

Через пять минут на грязном лбу Берты выступила испарина облегчения.

- На ногу сегодня не наступай. Береги. – сказала целительница, отходя от больной и опускаясь на пол у стены. Похоже, лечение далось ей не легко.

- С почином! – я опустилась рядом с ней. – А что, целителей из академии не водят на практику в богодельни? – на меня в недоумении уставилось три пары глаз. – Ну в бесплатные больницы для бедных?

- Ты откуда такая взялась? – хмыкнула Лира. – Ишь чего несешь – больницы для бедных! Да еще и бесплатные!

И она опять зашлась недобрым хохотом.

- Там, откуда взялась, уже нет… А бесплатные больницы у нас действительно есть. Не ахти какие, но все же помощь. Там часто будущие «целители» практикуются. Та сказать, отдают долг обществу.

- Кто ты такая, Мария? – спросила Мадлен совсем тихо, с придыханием.

- Женщина в красном плаще.

- Я имела в виду, кем ты была до того, как появилась у нас.

- Избалованной красавицей. У меня был свой дом (ну не дом, а квартира в хорошем районе), богатый экипаж (да-да, серебристый Ауди, который после травмы я поменяла на Мазду), титулованный жених…

- Заливай больше! – перебила меня Лира. – Прям Навозушка из сказки!

- Какая еще Навозушка? – толкнула ее в бок Берта.

- Чо, не знаешь? Девушка-оборванка, которую мачеха заставляла чистить навоз на скотном дворе. Ей еще крестная подарила красивое платье и волшебные вонявки с ароматом роз, чтобы духан отбить, и отправила на бал в заколдованном корыте. А на балу в нее влюбился принц…

- Да не Навозушка, а Трушечка! – перебила Берта. – Она труху в сараюшке просеивала, чтобы свиньям запаривать. Моя Донька эту сказку очень любила.

- А у нас это была Золушка, - вздохнула я, - но смысл сказки остается тот же. Принц тебя заметит только если фея-крестная подарит тебе красивое платье, хрустальные туфельки, вонявки и сертификат в SPA-салон.

- Лира, ты давно бродяжничаешь? – решила сменить тему Мадлен.

- Сколько себя помню. С малолетства прибилась к ватаге таких же оборванцев еще в столице. Мы сперва мелким воровством промышляли. Хорошо было, сытно. Потом подросли, нас в дома посылать стали – это было опаснее, но и куш куда больше. А три года назад указ вышел: за крупную кражу рубить голову, за мелкую – руку. Моя крышевая попалась на рынке через неделю на кармане какого-то ротозея. Ей сразу – тяп руку, без суда, культю прижгли – и иди куда хочешь. Только ей зараза какая-то попала, али проклял кто… Рука чернеть стала. За пять дней она вся на моих глазах усохла в ужасных муках, да и померла. А я потом бежала от своих воровых. С тех пор все бродяжничаю, милостыней перебиваюсь, да работой какой несложной.

- А я почитай пять лет пыль дорожную мешу… - подхватила Берта. - Сперва, как после смерти мужа, меня из дома за долги выкинули, меня сестра к себе взяла младшая, по хозяйству помогать. А как она померла при родах, так ее муж меня и прогнал прочь.

В коридоре послышались шаги, в замке повернулся ключ, и дверь камеры открылась.

- Медведева, на выход! – рявкнул стражник. – За вас внесли залог.

В приемной около большого дубового стола, за которым сидел дежурный, стоял высокий стройный мужчина в широкополой шляпе и черном плаще.

- Забирайте арестованную. – сказал дежурный незнакомцу, когда меня привели. Я сжимала в руках корзинку и пыталась разглядеть знакомые черты под низко опущенной шляпой.

- Только распишитесь здесь. – дежурный протянул моему таинственному благодетелю желтоватый засаленный журнал. – Вот тут, подпись и расшифровку.

Я подошла к столу и заглянула в журнал. Незнакомец вывел размашистый крест с завитушками, а рядом в скобочках расписал «Инкогнито в Черном». Стражник удовлетворенно кивнул и захлопнул журнал.

Молодец!

Я восхитилась проницательностью работников правопорядка, но потом вспомнила, что здесь почти что средневековье.

Незнакомец схватил меня за запястье и потащил на улицу. Упираться не имело смысла, силы благодетелю было не занимать.

Завернув за угол, незнакомец приподнял шляпу, и я наконец-то смогла рассмотреть знакомые черты.