— Переезжать?.. — повторил Миша и потом внезапно побледнел, бросив на Оляну совсем иной взгляд. В нём появился настоящий страх. — Вы что… не староверы?

— Нет, конечно мы не староверы. И даже не сектанты, — хмыкнула Ожега. — Что за тупости людям в голову лезут, интересно?

— Ты же слышал о Триаде или Якудза, или, может, о Картеле? Так что включи мозги и думай сам. Мы о твоей шкуре печёмся, — сказала Озара и чуть поморщилась. — Оляне тебя немного жаль. Но довести можно даже святого.

— Я всё понял, — бросил ещё один взгляд на Оляну Миша и отступил к чёрному ходу.

— Что произошло? — спросила Оляна. — Я не поняла…

— Люди Яви боятся государственные структуры и криминальные. Раз не сработал страх против первых, я намекнула Мише, что мы имеем отношение ко вторым, — ответила Озара.

— О… я вспомнила, Триада — это же китайская мафия! — хмыкнула Ожега.

— Ты угрожала ему ножом, мы отличаемся от них, гораздо лучше натренированы, я хорошо знаю законы, Оляна рассказывает иносказательные сказки про свою семью, которые могли быть да чем угодно. Наш источник дохода чёрный, то есть никому не известен. Такой вывод вполне логичен. Про Триаду и Якудзу я упомянула, чтобы его ассоциативная цепочка точно сошлась на той мысли, которую я ему внушила.

— Хитро, — похвалила Ожега.

— Люди никогда не признают своих ошибок, — посмотрев на Оляну, сказала Озара. — Ты его слышала. Они до смерти будут биться за свои иллюзии, потому что правда порой слишком страшная и непереносимая для них ноша. Люди придумают какую угодно «логичную» отговорку, чтобы только оправдаться в собственных глазах. Им проще найти виноватого вовне, чем заглянуть поглубже в собственную гнилую душу. Так что пусть боится, раз не умеет уважать чужие желания и границы.

Оляна понимала. Вновь накатило чувство вины, но она вовремя вспомнила советы и слова сестёр о том, что не виновата в действиях другого человека. Свобода воли есть у каждого. Это был выбор Миши, как поступать. И он действительно не обратил никакого внимания на её попытки сопротивления и слова в тот момент. С его стороны это точно была никакая не любовь, а она так хотела любви, что едва не совершила непоправимую ошибку и подвергла опасности родных, доверившись не тому человеку. Повела себя глупо и самонадеянно. Если бы не Ожега и Озара… Она могла провалить Инициацию. Ужасно огорчить мам и пап. Оляна подвела бы прародителя и свой Род.

О чём она вообще думала⁈ Отчего не рассказала о Мише никому? Неужели думала, что родные воспротивились бы её счастью, пусть даже и с человеком? Но ведь в Роду не было принято неволить. Все решения каждый принимал за себя сам. Например, их мамы-кудесницы были для юдваргов не самым удачным выбором. Куда желательнее для их Рода невесты из народов Нави. Но папы полюбили мам, которые не могли похвастаться ни особенным долголетием, ни сильной кровью для будущих потомков, и всё равно женились на кудесницах из Яви. Или дело было в том, что Оляна подсознательно была не уверена в своём выборе? А может, её молчание — последствия того странного приворота? И вот поэтому и нужно было посоветоваться с сёстрами и мамами! Ещё до того, как взялась на свидания бегать, а не когда всё вышло из-под контроля. А потом… она правда боялась, что с Мишей могут разобраться так, что тот просто исчезнет.

— Ты как, Ляна? Всё нормально? — участливо спросила Озара, когда они потянулись к выходу на Советскую, решив воспользоваться этим ходом, чтобы точно не столкнуться с Мишей или одноклассниками.

— Да… Да, вы мне очень помогли. И разобраться в себе, и вообще…

Прежде она как само собой разумеющееся воспринимала заботу сестёр и родителей и только теперь действительно оценила то, что её любят, она не одинока и дорога, чтобы с ней ни случилось. Ожега и Озара встали единым заслоном на пути несправедливости мира. И за это Оляна ощущала горячую, всеобъемлющую благодарность к сёстрам и миру в целом. Её уберегли, отогнали беду в самый последний момент и разобрались с последствиями.

* * *

С того разговора с Мишей прошла навья неделя. Похоже, что её «бывший парень» всё-таки впечатлился и больше действительно о ней не говорил, не подходил и не смотрел в её сторону. Оляна прожила эти девять дней как в тумане, после школы почти не выходила из своей комнаты, куталась в клетчатый плед, свернувшись калачиком в мягком глубоком кресле у окна с романом на коленях, на котором никак не могла сосредоточиться, пила горячее какао с печеньками и маршмэллоу и думала-думала-думала.

Сёстры пытались её растормошить, но когда она говорила, что хочет почитать и побыть одной, оставляли в покое. Но Оляна чувствовала, что за ней приглядывают, и от этого на душе становилось теплей и спокойней. Теперь она знала: что бы ни случилось, Озара и Ожега всегда на её стороне, всегда помогут, а вместе они любому дадут отпор.

В субботу после уроков Оляна объявила, что её думы завершены, Миша из головы выброшен, выводы сделаны и теперь она спокойна и сосредоточена на будущей Инициации, до которой осталось меньше недели.

— Тогда давайте это отпразднуем, — предложила Ожега. — Хороший повод.

— Да, хочется тортика, — согласилась Оляна. — Ну или эклеров…

— Тогда во «Вкусное мороженое» пойдём, — решила Озара, и они прошли мимо своего дома всё по той же Пролетарской.

Кафе-кондитерская «Вкусное мороженое» находился напротив мишиного дома, но об этом Оляна вспомнила только тогда, когда увидела Мишу, который переходил дорогу…

— Это с ним под ручку не Берзиньш идёт? — спросила Ожега, провожая взглядом парочку одноклассников.

— Ага, это точно Верка, у неё такая куртка, — подтвердила Озара и покосилась на Оляну. — Ну так что… мы пойдём за эклерами или?..

— Да. Да, конечно пойдём, почему нет? — улыбнулась Оляна, которая не испытала никаких эмоций от внезапной новости. — Всё в порядке.

Она правда избавилась от этого яда «первой любви» и была счастлива, что всё обошлось малой кровью, а не так, как в некоторых книжках пишут.

Весь остаток дня они с сёстрами пили чай с эклерами, смотрели молодёжный и «жутко сопливый», по словам Ожеги, сериал, обсуждали его героев и их поведение и как-то незаметно переключились на Мишу и