Высохнув, я стал надевать вещи и с предвкушением размышлять о странном соке, о котором рассказала девушка. Я, конечно, особых надежд не питал, что это что-то похожее на алкоголь, но помечтать-то не вредно! А в моём случае ещё и полезно!

Поэтому быстро — насколько мне позволяли мои неловкие движения — натянув свежую и пахнущую парфюмом одежду, я вернулся к нам в зал. Далэи уже что-то готовила на целых двух стеклянных конфорках и слушала «заморскую» музыку по телеку, в которой я ни слова не понимал. Моё внимание также привлёк странно знакомый высокий бокал на одной ножке, что стоял возле девушки и содержал в себе жёлтый напиток.

Заинтересованно проследовав к барной стойке, я сел недалеко от бармена-повара и, улыбаясь, щёлкнул пальцами. Девушка обернулась и приподняла бровь.

— Мадам, я готов к дегустации! — объявил я и демонстративно кивнул на её бокал.

— Рано ещё. Сейчас еду приготовлю и попробуешь. Думаю, тебе понравится, — хитро усмехнулась она.

Такой взгляд меня почему-то насторожит. Он обещал мне что-то странное и новенькое в моей ужасно скучной жизни. За окном уже окончательно потемнело, с потолка падал уютный желтоватый свет, а я, с предвкушением лыбясь, повернулся к телеку и стал рассматривать местную эстраду.

В данный момент на фоне сверкающих жёлтых и синих огней выступала девушка с причудливой причёской из косичек с боков и с узкими очками на лице. Одета в металлик-купальнике, на коленках и локтях словно были встроены какие-то датчики, испускающие белый свет в такт её завываниям и движений под какую-то странную танцевальную музыку. Её можно было отдалённо сравнить с каким-то техно из «три-дэ-шутера». По крайней мере, именно такие ассоциации у меня приходят.

Может, я всё-таки из этого мира? Просто я как Дункан Маклауд из клана Салтыкова-Щедрина, уснул на сто лет и проснулся, когда так и продолжают пить и воровать? Но вот загвоздка — что-то тут нифига не пьют, а воровать просто нечего — всё вокруг валяется бесхозное. Разве что гопота у тебя всё отбирает. Но это уже не воровство, а рэкет и разбой! Да ещё и рога отрастили под гандонками!

«Нет. Похоже, Петросян прав — я не на Земле!» — пришёл я к невесёлым умозаключениям под странную музыку и глубокомысленно схватился за подбородок.

(Иллюстрация 5.2)

— Это специальный весёлый канал с песнями, а у тебя такой вид, как будто лекцию слушаешь, — отвлекла меня девушка, подходя справа.

Повернув голову, я увидел её улыбающуюся с пачкой сока и таким же, как у неё, стеклянным бокалом, но пока пустым.

— Да? А я подумал, тут о политике говорят, — с сарказмом изобразил я удивление на что девушка заливисто рассмеялась.

Из-за разницы менталитета мне не часто удаётся вызвать у неё улыбку. Точнее, что смешно мне — не смешно ей, и наоборот. Да и окружающее пространство вокруг, судя по всему, не всегда способствует весёлому настрою.

— Я могу включить тебе политические дебаты наших первых лиц из Самликора, — усмехнулась Далэи.

Я уже знал, что это целый укреплённый город-миллионник с полной инфраструктурой для комфортного проживания людей. Расположен на юго-востоке континента и в двух тысячах километрах от нашего города.

Именно от жителей этого города в основном и транслируются видео. Считается, что в нём находится более половины всего оставшегося человечества. Но это пока навскидку. Хаос среди выживших уже прошёл, но бардак так и остаётся.

Существуют ещё два города, полностью неприступных для моих коллег. Это город «Датарок» и «Сайскан». Первый по населению на втором месте в мире, а второй на третьем, но тоже считаются одними из «ковчегов» планеты. Поэтому восстановленный интернет полон теперь и политических высказываний на счёт всего вокруг, среди всех имеющихся чинуш трёх городов.

— Упаси меня Рен… — усмехаясь запнулся я, припоминая, что пока лучше воздержаться от упоминания названия средства от изжоги.

— Тогда давай праздновать, — сказала девушка и поставила питьевые принадлежности на столешницу. Со стола она взяла металлический браслет с каким-то синим экранчиком и просила дать ей руку.

Это прозвучало таким будничным тоном, что я подумал, что это какой-то местный «этикет» или «ритуал». Поэтому хоть и с удивлением, но без задней мысли подал девушке свою правую клешню.

Она её аккуратно схватила, расщёлкнула браслет и зацепила на меня. Затем достала из-под столешницы цепь с прямоугольными звеньями и прицепила на браслет. Точнее не так — браслет словно магнитом сцепился с цепью!

После этого она как ни в чём не бывало обошла вокруг барной стойки и принялась мыть руки. А я в изумлении, стал дёргать за цепь. Браслет к ней примагнитился так, что я сомневаюсь, что смогу оторвать всем своим весом. Заглянув под стол, я с шоком осознал, что меня просто приковали к металлической стойке, которая была вмонтирована в бетонный пол!

— З-за что, Иуда⁈ — вскочил я и попытался оторвать цепь от браслета. — Прошу, только не как в фильме Пила! Я не хочу пилить себе руку!

Девушка изумлённо обернулась ко мне:

— Алк, успокойся! Это мера предосторожности. Он снимается легко, — сказала она и, достав свой прямоугольный смартфон из заднего кармана, нажала на экран.

Цепь моментально отмагнитилась от браслета и упала мне под ноги.

— Это ещё зачем? Я не собираюсь отбирать у тебя еду, — приподнял я бровь, на что девушка опять захихикала.

— Дурак, это не из-за еды! Просто неизвестно, как на тело мертвеца подействует сок Риака! Вдруг ты лишишься разума и попытаешься на меня напасть! Я уже сказала — он серьёзно затуманивает голову. Так что, либо ты так его пробуешь, на цепи, либо без меня в одиночестве, — с улыбкой выдвинула она ультиматум.

— Могла бы и раньше предупредить… — почесав затылок, буркнул я.

— Ну прости, мне показалось, я тебе говорила, — виновато ответила она и села за стол напротив меня.

Хмыкнув, я поднял цепь и как неандерталец стал с интересом подносить её к браслету. Где-то в сантиметре браслет опять с лютой силой потянулся и сцепился с цепью, а индикатор сверху показал цифру восемьдесят три. Далэи увидела, что я сделал, и начала наливать мне сок в бокал.

— Классная секс-игрушка, и насколько её хватает? — с ехидной усмешкой спросил я. Она прекратила наливать и изумлённо поглядела на меня.

Упоминание любого «сношения» тут считается нецензурной бранью, либо призывом