— А пропустить могли? — уточнил Архифартис.

— Верховный, если бы мои люди их пропустили, всё равно девушка должна прийти сюда. Я поддерживаю связь с людьми при помощи артефактов-зеркал. Конечно, дорого получилось, но зато я в курсе всего происходящего, — отчитывался собеседник вестника.

— И в какую империю собралась эта глупышка, если умудрилась потеряться в одном городке, — ворчал Архифартис.

— А может маг её похитил? — предположил Пилистос.

— Не думаю, типаж не тот. Он из благородных вертопрахов, — ответил Архифартис. — Не удивлюсь, если причиной задержки стало соблазнение Марси. Есть высокая вероятность, что сейчас она под ним концерты закатывает.

— Но вы говорили, что она невинна и запретили её трогать…

— Я и сейчас не позволяю к ней прикасаться, — строго сказал Архифартис и пригрозил: — Она моя воспитанница и если твои надсмотрщики начнут её пугать, я спущу с тебя шкуру. Только вежливое обращение. Она благородная лэра. И постарайся оградить её от зрелища воспитания своевольных рабынь…

— Как прикажете, верховный, — произнёс Пилистос. — Я недавно двух волчиц с хозяйкой на цепь посадил. Я распоряжусь, чтобы их убрали в подвал.

— Действуй. И принеси мне голову этого мага. Он меня расстроил, а за такие деяния надо строго наказывать…

Голоса пропали, и Жора задумчиво посмотрел на статую Мудрой. Изваяние богини продолжало взирать на молящихся с легкой полуулыбкой, а к нему подошла какая-то жрица. Она хотела что-то сказать, но Жора вынул монетку и кинул желтый кругляш на алтарь. Судя по всему, он пожертвовал целое состояние, но информация, полученная во время видения, стоила потраченных денег. Жора взглянул на статую Хитреца, и решительно приблизился к ней. Жрец видел, что старик пожертвовал крупную сумму Мудрой и решил, что клиент стоит того, чтобы его окучивать. Из его речи, щедро политой патокой лести, стало ясно, что приобретение документов вполне возможно, но цена вопроса высока. Жора кинул и на этот алтарь золотую монету и начал торговаться. К величайшему сожалению он не обладал подобными талантами и в какой-то момент хотел свернуть шею алчному жрецу.

В этот момент к нему приблизился третий служитель храма, представляющий Громогласного бога, и порекомендовал пожертвовать и на этот алтарь немного кровно заработанных монет. Жора по натуре считался человеком расточительным. Он думал: «Легко пришли, легко ушли, не стоит переживать из-за каждой копейки». Видимо поэтому деньги у него не задерживались. Вот и сейчас, если рассчитывать по курсу металла на Земле, получалось, что пятнадцать грамм чистого золота должны стоить приблизительно шестьдесят тысяч рублей. Он такую милостыню ни разу в жизни не подавал. Однако если сказал: «А», нужно говорить оставшиеся буквы алфавита. Жора положил золотой на алтарь Громогласного и снова повернулся к жрецу Хитреца. В этот раз торговаться не стал, потому что за него вступились служители других богов.

Марси наблюдала за беседой мага со жрецом, и никак не могла понять, что вообще происходит? Почему служители богов ведут себя, словно торговцы на базаре? Разве храм не предполагает уединения и частной беседы с богом? Неожиданно она услышала тенор, не принадлежащий никому из присутствующих людей.

— Мудрая, а что это за транжира, ради которого ты лично спустилась в этот заштатный храм?

— Матерь попросила дать подсказку её паладину, — ответил женский голос.

— С каких пор у нее есть паладины? — воскликнул обладатель тенора. — И зачем ей этот старичок? Неужели не нашлось никого моложе?

— Эх, молодо зелено, — пробасил третий голос. — Ты кроме злата ничего вокруг не замечаешь.

— Деньги основа любого общества, — заявил обладатель тенора.

— Не спорю, — ответил басистый голос, — но нужно зреть в корень.

— Что за чушь? — фыркнул тенор.

— А ты взгляни на гостей, — произнесла Мудрая. — Что видишь?

— Старик притащился в храм и хочет официально оформить какую-то девку. Наверное, она хорошо его ублажила, — цинично рассуждал обладатель тенора.

— Хитрец, а если присмотреться? Неужели ты не видишь, что она невинное дитя совершенного создания? — спросила Мудрая.

— Да, действительно дочка того сопляка, из-за которого Светлому бока намяли, — подтвердил Хитрец. — А разве его не убили?

— Только одну часть души, — ответила Мудрая.

— А вторая?

— Живет где-то в королевствах в облике какой-то баронессы. Менять пол не может, но из её будущего чада вырастет потенциальный бог, — пояснила Мудрая.

— А с этой что? — уточнил обладатель баса.

— Слабовата на роль богини, но как волшебница сильна, — ответила Мудрая.

— И зачем паладин Матери с ней возится? — уточнил Хитрец.

— Просто так, по ходу дела, — сказала Мудрая, и обратилась к обладателю баса: — Громогласный, как думаешь, он сможет самостоятельно отбиться от десятка шестикрылых вестников?

— Нет, силенок не хватит, — произнёс Громогласный. — Он обычный человек, так что в его случае лучше не встречаться с врагами или вовремя сбежать.

— А если ему помочь?

— Зачем? — удивился обладатель баса. — Он мне не служит. Есть ли смысл делиться с ним силой? Насколько я понимаю, это эмиссар Хаоса, так что переходит в разряд расходных материалов. Я до сих пор не могу забыть Безумца.

— Что, напугала тебя расправа над Светлым? — с ехидцей спросил Хитрец.

— Ну, я-то не настолько самонадеянный, чтобы трогать детишек Хаоса. Мне паствы из империи хватает, — ответил Громогласный. — Нам делить нечего.

— О, кажется мой жрец из старика последнюю медяшку выжал. Молодец. Талантливый служитель, — произнёс Хитрец, — надо его возвысить…

— Ох, кому что, — вздохнула Мудрая. — Громогласный, ты подумай над моим предложением. Матерь сказала, что Безумец шустрый поганец и запросто может вернуться на родину. А если ты окажешь услугу его подручному, он не забудет твоей любезности…

— Мудрая, не будем об этом, — проворчал обладатель баса. — Я помогаю только личным паладинам, а другие