Пусть ему это развидится, а?

— О, эм, здрасте. — сконфуженно выдал Веце, увидев незнакомое лицо. — Я, наверно, ошибся домом. — таким приличным и учтивым полукровку Степан не видел еще ни разу, что повергло и без того удивленного попаданца в шок.

— Ага. — заторможено кивнул вампир.

Веце уже собрался уходить, но остановился, впившись пытливым взглядом в лицо незнакомца: загорелая кожа, узкие голубые глаза и короткие русые волосы. Ничего вампирьего, вот вообще!

Полукровка зло вылупил глаза, понимая, что нет, не послышалось, голос и вправду принадлежит господину. И его, Веце, лучшую кормушку, едва не развели каким-то простеньким заклинанием иллюзии!

Полукровка протиснулся бочком в дом, пока Степан отходил от шока и пытался понять, где же прокололся?

Но хитрый Веце был быстрее, чем мысли Степана, пока у вампира в голове шел мыслительный процесс, полукровка уже разулся и по-хозяйски прошел внутрь.

— Неплохо вы тут устроились, — сказал Веце, оглядывая дом.

Вампир удивленно замер, во все глаза смотря на полукровку. Как он его нашел? И как наглости хватило в чужое жилье вот так, почти вломиться⁈

— Домик, конечно, поменьше замка, но тоже хорош. На нас двоих места хватит. — кивнул сам себе Веце. — Снимайте уже свою иллюзию, она теперь бесполезна. Я вас все равно узнал. — фыркнул полукровка, действуя на опережение, а то знает он своего хозяина, еще прикинется левым человеком и будет Веце с искренним лицом втирать, мол, пацан, ты домом ошибся, деревней, и вообще страной.

Степан с недовольным вздохом отменил заклинание, плотнее закрывая дверь.

— Тебя сюда каким ветром задуло? — спросил вампир, скрещивая руки на груди.

И как теперь вышвырнуть Веце из дома, он ж как пиявка, вцепится намертво. А вампир ведь только-только обжился.

— Пусть это останется для вас тайной, овеянной мраком. — мерзопакостно улыбнулся Веце. — Так какую комнату я могу занять? Впрочем, неважно. Сам выберу. — и направился к лестнице, исследовать второй этаж.

— Веце, так, я теперь не граф, простой человек, — начал Степан, оттащив мелкого за воротник от лестницы.

— Но вы вампир. — перебил Веце, упираясь пятками в пол и цепляясь за все косяки и выступы на стенах, пока хозяин уперто волок его в прихожую.

— Агх, простой вампир, неважно. — попаданец опустил полукровку у входной двери, снова нацепил иллюзию и распахнул дверь, — Я живу сам. Один. Без слуг, бездомных и маленьких мальчиков, у которых нет крыши над головой, ясно? Благотворительностью не занимаюсь! — и кивнул на выход, мол, никого не держу, уходите.

— Тогда мне остается только спрыгнуть с обрыва ли броситься в пасть монстрам. — наигранно горько выдал пацан, но ботинки натянул. — Ведь вам жалко такой малости… куска хлеба, да двух квадратных метров… поистине бессердечие вампира не знает границ. — прицыкнул Веце.

— Если тебе действительно некуда идти, отправляйся в Чесночки. — попаданец вынул из пространственного кольца документы на домик в Чесночках и впихнул их в руки Веце, — Дом у тебя теперь есть, ребята там дружелюбные, с голоду не помрешь. Иди с миром и не возвращайся больше, ради всего святого. У меня теперь другая жизнь.

Веце уничижительно взглянул на хозяина, выпрямился, гордо выпятив грудь, и вышел на крыльцо.

— Господи, ну вы и жлоб! — зло пыхнул полукровка, запихав бумаги на дом в карман. — Я еще вернусь! — пригрозил Веце, и открыл портал, показав на прощанье язык и средний палец.

Степан, стоя у распахнутой двери, испытывал двоякие чувства: хотелось догнать поганца и надавать по шее, и в то же время — хвала небесам, что мелкий ушел.

Немного жалко было свой дом в Чесночках, он хоть и маленький, но хороший, да и деревенские там бы не имели ничего против вампира под боком.

Но лучше уж так, чем с Веце в одном доме, пацан ж Степану всю душу вытрясет.

Постепенно холодало — вампир временами кашлял, начал сильнее топить печь. Односельчане теперь заглядывали несколько раз в день — кто за порталом, кто за зельем, так что вампир уже не голодал.

Всего за две недели вся кладовка стала забита продуктами: мясо, сыр, хлеб, капуста, пироги — попаданец уже и не успевал есть, а еду все несли. Степан чувствовал себя успешным предпринимателем, ну или кем-то в этом роде, и это очень грело его душу.

Утром земля покрылась инеем, вампир постоял на крыльце десять минут, посмотрел стеклянным взглядом на заиндевевшую траву, и зашел в дом, захлопнув дверь.

В тот день Степан из дома больше не выходил.

Он ненавидел кровь. И снег.

Тем временем неуклонно близилась зима и каждый день обещал быть все более холодным, одиночество, которого Степан так искал, начинало угнетать. Лишние, напрасные мысли крутились в голове и не давали уснуть.

Вместе с первым снегом нахлынула тоска по дому в родном мире и ненужные воспоминания.

На следующий день снег растаял, словно его и не было, и вампир испытал огромное облегчение.

И даже не рассердился, когда услышал звонкий крик с улицы.

— Господин! Ну откройте! Тот дом сам сгорел, честно! Мы всей деревней потушить не смогли! Я сейчас здесь насмерть замерзну!

Степан обрадовался, но не хотел признаваться в этом даже себе.

Торопливо прошел в прихожую, накинул иллюзию, снял заклинание с двери и широко распахнул.

Веце, с головы до пят закутанный, сидел на ступеньках и лениво орал, прося поторапливаться. И вовсе не выглядел как тот, кому холодно.

— Точно насмерть? — уточнил вампир, облокотившись о косяк. Веце возмущенно вздернул брови, мол, как можно сомневаться-то, потушил магический огонь в руках и снял терморегулирующий купол.

— Вашими молитвами. — заверил мелкий и попытался, как в прошлый раз, протиснуться бочком в дом, но вампир подло загородил проход ногой.

— Может надо что-то сказать, прежде чем бесстыже заваливаться в чужой дом? — полукровке воспитательные методики и всякие там Монтессори были как мертвому припарка. Поэтому и на попытку вампира привить ему, Веце, хоть немного вежливости, он тоже плевал с центральной башни замка.

Но сказать что-то было надо, не пускает ведь хозяин, изверг.

— Пустите, а? Жрать хочу, не могу. — и посмотрел на вампира, мол, ты ж меня понимаешь, мужик?

И не дожидаясь ответа, попытался вломиться в дом.

Степан с усмешкой треснул больно резвого полукровку по макушке и вытолкнул назад, на