здесь.

Мой пульс учащается, когда Райан бросает через плечо:

― Чтобы ты знал, Вульф, не только ты был занят побочным проектом. Сабина тоже была занята.

Мы движемся к свету, как мотыльки к огню, и я оказываюсь в полуразрушенной подземной конюшне.

Как давно она здесь?

Почему я не слышал о ней до сих пор…

Все мысли обрываются, когда копыто врезается в железную дверь стойла с такой силой, что на ней остается вмятина. Я отпрыгиваю назад, пульс бьется в горле.

― Райан, какого черта?

Он просто играет со своей монеткой Голата, когда я осмеливаюсь подойти достаточно близко, чтобы заглянуть внутрь. Сразу же по позвоночнику прокатывается ужас, и я могу только изумляться, глядя раскрыв рот на существо, которое никто не видел уже тысячу лет.

В этот момент я осознаю, как сильно я просчитался.

Секреты, которые, как мне казалось, я должен был хранить от Райана, ― ничто по сравнению с теми, что хранит сам Повелитель Лжецов.

Глава 5

Сабина

Проходят дни, а мои попытки завоевать доверие единорога оказываются столь же эффективными, как разговор с кирпичной стеной.

При второй попытке пообщаться я получаю два синяка вместо одного.

После третьей попытки у меня болит копчик от того, что он сбил меня с ног.

С четвертой попытки я ухожу вся в лошадиной моче.

Он вспыльчивый. Он непреклонный. Я даже не уверена, что он абсолютно вменяемый. Он постоянно называет меня феей, а потом напоминает, что ненавидит их так же, как и людей.

Однако, несмотря на его упрямство, чем больше времени я провожу с ним, тем сильнее он нехотя привыкает к моему присутствию. Это вопрос ослабления его воли. Я должна победить в его непримиримой игре.

Я перечитала «Гонку Солнца и Луны и другие сказки фей» дюжину раз, от корки до корки, пока детали смертельной скачки бессмертного Самара и бессмертной Фрасии не стали мне сниться. Я ежедневно подметала подземную конюшню, чтобы приучить его к моему быстрому движению. Я даже пела колядки фей, хотя голос у меня такой же невнятный, как у моей матери.

День за днем он позволяет мне приближаться к двери его стойла.

Это прогресс, но слишком медленный для Райана.

Вернее, слишком медленный для Берольта. Время идет, и я все больше боюсь, что Берольт сделает и со мной, и с единорогом, если мы не добьемся результата.

Если ты позволишь мне накинуть веревку на твою шею, ― говорю я единорогу, ― то я обещаю, что смогу вытащить тебя из этой темницы. Люди, владеющие этим замком, строят для тебя конюшню. Место для прогулок. Свежий воздух. Шанс…

Солнечный свет? ― Резко спрашивает единорог.

Потому что, конечно, все, о чем он может думать, ― это поджарить нас до хрустящей корочки своим волшебным огнем.

Я борюсь с желанием закатить глаза.

Никакого солнечного света, пока мы не сможем тебе доверять.

В ответ он поднимает хвост и роняет на пол дымящиеся кирпичи навоза.

После стольких неудачных попыток мне нужно восстановиться. Поэтому я нахожу Мист в королевской конюшне, и мы вместе на бешеной скорости скачем по грунтовой дороге, огибающей тренировочные площадки Золотых Стражей. Это за пределами городских стен, но Райан разрешает мне приезжать сюда верхом, если со мной Максимэн.

К тому же, что может быть безопаснее армейской площадки, полной его солдатами? Вид, конечно, не самый лучший ― уборные на одном конце, грязные плацдармы на другом, ― но зато пространство огромное. Я могу скакать на Мист галопом, и ветер уносит все мои мысли, пока не остаюсь только я, Мист и стихия.

Стражи приветствуют нас, когда бы мы ни проезжали мимо, в их унылой жизни девушка, наслаждающаяся свободой, так же желанна, как первые весенние крокусы.

Когда мы с Мист, наконец, переходим на шаг, мы обе тяжело дышим, но улыбка растягивается на моем лице, и я могу поклясться, что шаг Мист тоже прибавил бодрости.

Однако, когда я чищу ее щеткой в конюшне Валверэев, восторг от прогулки тает, освобождая место для беспокойства, которое снова возвращается ко мне.

Мист толкает меня в плечо, пока я расчесываю ее гриву.

Грустно?

Я провожу гребнем по ее шелковистым волосам и качаю головой.

Я хорошо прокатилась. Просто у меня проблемы с единорогом.

Огненный жеребец? ― Спрашивает она ― это ее термин для единорога.

Именно так. Он понимает меня, но это не значит, что он мне доверяет. Такими темпами пройдут годы, прежде чем я смогу накормить его яблоком. Как тебя. ― Ухмыляясь, я достаю из кармана яблоко для Мист, и ее ушки взлетают от восторга, она практически теряет сознание.

Пока я расчесываю ее гриву и хвост, Мист ест лакомство, а потом мы гадаем, кого мучают старые изможденные сестры в монастыре бессмертной Айюры в наше отсутствие.

Им нужен хороший трах, ― без обиняков заявляет Мист. ― Чтобы вдохнуть в них жизнь.

Я прижимаюсь головой к ее мягкой шее, сотрясаясь от смеха так сильно, что у меня болит живот.

Мист!

Что? Трах полезен для организма. Посмотри, как ты расслабилась после спаривания с охотником.

Смех замирает на моих губах, сменяясь жгучим огнем на щеках. Я сжимаю руки вокруг ее морды.

Не говори так! Бастен нам больше не друг. Мы его ненавидим, помнишь?

Но он каждый вечер приносит мне яблоки.

Я закатываю глаза. Конечно, Бастен приходит к Мист и подкупает ее без моего ведома. Меня почему-то раздражает, что они продолжают дружить, хотя без меня они бы даже не встретились.

С церковного шпиля в городе доносится звон колокола.

Я вздыхаю.

Мне нужно идти.

Она стучит передним копытом.

А мои косы?

Я стону, потому что я забыла, что обещала заплести ей гриву. Моя красотка любит заплетать