Становится понятным, почему жена отвернулась от мужа и шагнула к обрыву, хотя он ее не толкал. И почему она поползла к реке и утонула — но тело не могут найти второй день.

— Нет, ты не сделал всех выводов из моего рассказа, — заметил Гуров. — Юлия Егорова не ползла к реке и не тонула в ней — это тоже было частью инсценировки. Вот почему водолазы второй день не могут найти тело утонувшей женщины. И они его никогда не найдут! Да, находят объяснение эти странности в том числе и загадочный призрак, явившийся Вадиму Егорову сегодняшней ночью.

— То есть вы считаете, что это никакой не призрак, что это был реальный человек? — спросил капитан.

— Конечно! Это был реальный человек, имеющий имя. И зовут его Юлия Егорова. Пойми, капитан: призраки не оставляют следов. А это ночное видение оставило след на ковре. Суходольский еще будет делать анализ, но я уверен, что анализ подтвердит: это кровь Юлии.

— Но зачем ей было устраивать весь этот спектакль? Ведь не для того, чтобы еще раз напугать мужа, заставить его мучиться и звать на помощь сына!

— Ты ошибаешься. Как раз для этого весь спектакль и затевался. Я убежден: Юлия Егорова действует совершенно сознательно и хладнокровно. Ее план основан на одном: на том, что у ее мужа наблюдается сердечная недостаточность. Он уже перенес один инфаркт, второй может его убить. Сильные переживания, стрессы для него губительны. Возможно, прекрасная Юлия надеялась, что хватит и одного переживания от ее падения с обрыва, что Вадим Егоров не переживет этой картины: вида своей жены, лежащей под обрывом. Однако Вадим Александрович оказался крепче, чем она думала. И тогда она пустила в ход вторую свою заготовку, и появился призрак, стоящий посреди гостиной и говорящий замогильным голосом: «Я знаю, что ты сделал!» И если этого не хватит, она будет повторять эти ночные спектакли, пока не добьется результата.

— Но постойте, тут одно с другим не вяжется, — заявил Соловьев.

И, словно в подтверждение своих слов, застыл посреди лесной тропы.

— Ведь Юлия не может получить от смерти мужа никакой выгоды! — продолжал капитан. — Она не сможет вступить в права наследования, поскольку для всех она вроде как умерла. И все деньги Егоровых достанутся их сыну, Юрию. Постойте, а может быть…

Капитан вновь застыл, пораженный еще одной, совсем уже смелой, мыслью.

— А что, если Юрий находится в сговоре с матерью? Что, если они заранее договорились поделить отцовское состояние и зажить каждый так, как считает нужным? А вся эта забота Юрия об отце, его переживания в связи с его плохим здоровьем — сплошная ложь? Показуха? Если так, тогда все складывается! Вся картина становится логичной. Но в таком случае нам нужно предположить, что это Юра стелил матрас или другое защитное покрытие на берегу Волги, а потом убирал его. Но этого не могло быть! Ведь в то время, когда его родители отправились на прогулку, он сидел в своей комнате над учебниками… Или не сидел?

— Мне этот вопрос уже приходил в голову, — признался Гуров. — И я, когда беседовал со слугами — с горничной Клавой, поваром Егором, садовником Николаем, — задавал в том числе и вопрос о том, где находился Юра во время прогулки родителей.

— И что сказали слуги?

— Садовник не был в доме, и потому ничего на этот вопрос ответить не мог. Повар был занят на кухне, но он вспомнил, что слышал голос Юрия, доносившийся со второго этажа. А две девушки — горничная Клавдия и дочь управляющего Ксения Безрукова — уверенно заявили, что Юра был дома. Так что эта версия не работает. Юрий не мог стелить маты на берегу, а затем спешно их убирать. Тут действовал другой человек. Но знаешь, что я хочу тебе сказать? Хочу сказать: вот видишь, как ты далеко зашел, когда стал мыслить трезво? Однако давай не будем стоять на месте, пойдем дальше, в дом. А то комары совсем сожрут. Они к вечеру совсем злые становятся… Мы еще успеем с тобой перебрать разные варианты случившегося. И мы обязаны заняться этой работой. Перебрать все возможности, ничто не отбрасывать…

— Значит, вы также пришли к этой мысли? — спросил удивленный капитан. — К мысли о том, что Юрий находится в сговоре с матерью?

— Я еще вчера вечером, когда впервые услышал всю историю про падение с обрыва, допускал такое предположение, — отвечал сыщик. — А когда утром узнал о ночном призраке, почти утвердился в этой идее. Ведь ты помнишь рассказ Вадима Александровича? Помнишь, что ему говорил призрак? «Я бы не советовала тебе слишком полагаться на сына» — вот что сказала эта женщина в белом. И потом еще она сказала: «Берегись его!»

— Что-то я вас не понимаю, Лев Иванович, — заметил на это Соловьев. — Ведь это прямо противоречит тому, что вы только что сказали, — насчет того, что Юрий может быть в сговоре с матерью и они планируют вдвоем сжить отца со свету. А теперь одна участница сговора предупреждает жертву не доверять второму участнику! Где же тут логика?

— Это только на первый взгляд кажется, капитан, что здесь нет логики, — отвечал на это Гуров. — Юлия и ее сын хорошо знают, что из себя представляет Вадим Александрович. Ведь как он составил свое состояние? Он его составил, сделав удачное изобретение, а затем вовремя его запатентовав. О чем это говорит? О его выдающихся умственных способностях, вот о чем. Значит, с этим человеком нельзя действовать напрямую, с ним надо похитрее. Вот Юлия и начинает наговаривать на сына. Вадим Александрович должен почувствовать в ее словах подвох — и в результате станет еще больше доверять Юрию. Вот на это, мне кажется, они и делают расчет.

— Как хорошо, однако, вы изучили эту семью! — заметил капитан. — И когда только успели? Ведь, как я понимаю, вы только два дня назад с ними познакомились.

— Что ж, в нашей профессии надо уметь всякую информацию на лету схватывать, — отвечал на это Гуров. — Значит, смотри, капитан. Я тебе изложил все данные, в свете которых события в доме Егоровых выглядят в совершенно новом свете. Теперь ясно, что мы имеем дело не с несчастным случаем, а с чем-то совершенно другим. Майор Старцев, ваш криминалист, назвал это инсценировкой. Но ведь ясно, что эти люди не шутят, не театром на природе занимаются. Нет, они хотят добиться смерти Вадима Егорова! А значит, мы имеем дело с хладнокровным, хорошо подготовленным преступлением. Но я считаю, что пока мы должны скрывать от