— Нет, ваша честь, — ответил Фостер. — Кенен Маккензи заявил, что боится за свою жизнь, поскольку на базе находится опасный преступник. Якобы обвиняемый, Гедимин Кет, использует оборудование базы для незаконной деятельности и угрожает смертью в случае неповиновения…

Гедимин на секунду прикрыл глаза и крепко сжал челюсти, чтобы ничего не сказать, даже случайно. «Врёт,» — был на девяносто процентов уверен он. «Маккензи, может, и хотел удрать, сбросив меня с хвоста. Но начал явно не с этого.»

— В материалах дела указано, что обвиняемый прибыл в Кларк четыре года назад, — снова подала голос прокурор Парра. — Жизнь Кенена Маккензи оказалась под угрозой только сейчас?

По залу прокатились нервные смешки.

— Я говорю со слов мистера Маккензи, — спокойно ответил Фостер. — И не берусь строить догадки о его мотивах. Он предоставил мне очень веские доказательства преступлений обвиняемого, и я немедленно приступил к проверке. Мы обследовали базу под видом карантинной комиссии…

Гедимин стиснул зубы. «Ясно. Один я до последнего ни о чём не подозревал…»

Шериф продолжал говорить. Сармат слушал вполуха — всё, что он хотел узнать, уже было сказано. «Показал люк… дал образцы ирренция…» — Гедимин едва заметно поморщился. «Знал же, что Маккензи — это Маккензи! Сколько раз тебя должны сдать, чтобы ты включил мозги⁈»

— Вы назначили операцию на девятое февраля, — повторила за Фостером судья Соза.

— Да, ваша честь. На следующий день после того, как остальные сарматы покинут базу, — подтвердил шериф. — Лейтенант Донован взял его прямо у реактора. Можете допросить его, если хотите.

— Спасибо за разрешение, — отозвалась самка. — Однако… Что, если бы подозреваемый покинул базу вместе с мистером Маккензи? Почему вы были так уверены, что обнаружите его там, где обнаружили?

— М… Мистер Маккензи обещал, что всё уладит, — ответил Фостер. — Он утверждал, что обвиняемый ничего не заподозрит.

«И был прав,» — подумал Гедимин, откидываясь в кресле. Шипеть, скрипеть зубами и выплёвывать ругательства было уже бесполезно, и сармат глубоко вдохнул и прикрыл глаза. За этот день он шевельнул руками (да и извилинами тоже) считанное количество раз, но чувствовал себя так, будто вручную перетащил «Феникс» из кратера в кратер. «Тут можно спать?» — на мгновение задумался он. «Голова гудит…»

— Странная доверчивость, — заметила Соза. — Именно такого поведения следует ожидать от преступника, водившего за нос полицию Кларка в течение четырёх лет?

Смешки в зале стали громче.

— Тишина! — рявкнул «Тилаколео», занеся «кулак» над столом. — Прошу прощения, миссис Соза.

— М-да, — Фостер неуверенно усмехнулся. — Меня это тоже удивило, ваша честь. Я заподозрил мистера Маккензи во лжи, но улики…

Он развёл руками.

— Здесь всё как на ладони, ваша честь. И эти реакторы!..

— Отчёт объединённой комиссии университетов Канска, Хайфы и Лос-Аламоса, — вполголоса сказал Бу Якобсон, перебирая распечатки. — Очень интересные материалы. Всё действительно на ладони.

— Благодарю, — отозвался Найджел Бойд. — Остались ещё вопросы к мистеру Фостеру? Мы ещё успеем выслушать второго свидетеля, мистера Донована.

— Согласна, ваша честь, — ответила Соза, кивнув Фостеру.

Лейтенант Донован тоже пришёл без экзоскелета. Гедимин следил за ним без особого интереса — голова гудела всё сильнее, и сармат чувствовал, что сползает вниз по каталке.

— Мы вышли из реактора и заняли намеченные позиции, — сказал Донован чуть более громко, и сармат открыл глаза. — Через три минуты ровно я увидел сармата в чёрном скафандре. Он осмотрелся и быстро пошёл к реакторному отсеку.

Гедимин тяжело вздохнул. «Они ещё и внутрь залезли… Как можно было не заметить отряд „макак“ в экзоскелетах⁈»

— Осмотрелся? — насторожилась Парра. — Почему? Он подозревал, что кто-то будет внутри?

— Надо полагать, ваша честь, — пробормотал Донован. — Он кого-то позвал, когда вошёл в реактор.

Судьи зашевелились. Гедимин досадливо сощурился. «Они слышали… или нет? Переписка в передатчике… видимо, не сохранилась, — иначе Фостер сразу спросил бы об Амосе. Стёрлась из-за лучевого всплеска?»

— Вы слышали, что именно он сказал, войдя в реактор? — спросил прокурор. Донован качнул головой.

— Об этом можно спросить обвиняемого, — сказал, оторвавшись от распечаток, Якобсон. Найджел и Соза, переглянувшись, одновременно кивнули.

— Гедимин Кет! — повысила голос Парра, не поворачиваясь к сармату.

— Я здесь, — напомнил он, выпрямившись в кресле. «Поспать не выйдет. Тут надо следить за языком…»

— Вам надо потренироваться отвечать, — вполголоса заметил экзоскелетчик за столом. — Здесь не ремонтная база.

— Мистер Кет, к кому вы обращались внутри реактора утром девятого февраля? — сверилась с записями самка, по-прежнему не глядя на него. Зато на нём сошлись взгляды всех, кто сидел за полукруглым столом, даже мианиец приподнял голову и расправил складчатые уши.

— К реактору, — отозвался Гедимин. — Хотел успокоить.

В этот раз шум в зале продолжался немного дольше обычного — «Тилаколео», вместо того, чтобы унимать его, повернулся к Гедимину и уставился на него.

— Повторите, мистер Кет, — попросила Парра. — Вы хотели успокоить… реактор⁈

Гедимин кивнул.

— Показатели были не очень. С ним иногда бывает, — ответил он.

«Тилаколео», спохватившись, грохнул «кулаком» по столу, унимая хмыканье и смешки, расползающиеся по залу.

— И ещё раз, — дождавшись тишины, заговорила Парра. — Вы обратились к реактору устно, рассчитывая изменить его показатели в… в желаемую сторону? И… что получилось?

Гедимин досадливо сощурился. «Надо было всё отрицать, пусть бы надевали сканер,» — подумал он. «Опять наболтал лишнего!»

— Ну да. Всё уже было нормально, — он поморщился. — Такая работа.

— Мы вас поняли, мистер Кет, — отозвался Найджел Бойд. — Пока достаточно.

Мианиец, резко взмахнув длиннопалой кистью, зашевелился и что-то пропищал, обращаясь к ближайшему человеку. Его палец,