Руки сармата были прикованы к поручням, и он досадливо сощурился, — рана, соединившая каналом его спину и грудь, снова вспыхнула резкой болью. «Скафандр насквозь вместе со мной,» — медленно проговорил он про себя, вспоминая дымящуюся дырку в броне чуть ниже нагрудной пластины. «Вместе со стержнями передо мной. Плазма. Ничто другое так не смогло бы. Вот кто тогда нарушил приказ…»

— Подведите итоги, миссис Парра, — услышал он голос Бойда.

— Да, ваша честь, — отозвалась самка. — Гедимин Кет, позывной «Кецаль», обвиняется по следующим пунктам: изготовление и распространение веществ повышенной опасности, изготовление и распространение оружия массового поражения, организация и участие в действиях, определённых как геноцид, неоднократное применение оружия массового поражения по заведомо мирным целям.

В зале снова зашуршали, но притихли, едва «Тилаколео» приподнял «руку» над столом. Гедимин изумлённо мигнул. «Геноцид-то где⁈»

— Отлично, — бесстрастно отозвался Найджел. — Объявляю перерыв на десять минут. Конвою — оставаться на местах.

Два дрона подлетели к Гедимину и повисли напротив него, мигая светодиодами. Сармат, мельком взглянув на них, развернулся, насколько позволили наручники, к Уриэлю. Тот, сдвинув тёмный щиток с лица, смотрел прямо перед собой, и по лицу пробегала едва заметная дрожь.

— Ури, — негромко окликнул его Гедимин. Конвоир дёрнулся так, что лязгнули пластины экзоскелета.

— Заткнись, — отозвался он, не глядя на сармата.

— Ты в меня стрелял? — спросил Гедимин.

Уриэль развернулся к нему всем телом.

— И выстрелю ещё раз, если не заткнёшься! — он выразительно качнул соплом плазмомёта и недобро оскалился. Гедимин шевельнул правым плечом, покосившись туда, где недавно было сквозное отверстие.

— Почему не насмерть? — спросил он, досадливо щурясь. — Надо было выше.

— Промахнулся, — отозвался Уриэль, глядя мимо него.

Сармат смотрел на массивный плазмомёт. Стандартные «сфалты» тоже не были миниатюрными, но этот экземпляр был длиннее на треть. «Я видел его снимки,» — вспомнил Гедимин. Сами фотографии из памяти испарились бесследно. Он разглядывал плазмомёт, пытаясь вникнуть в его устройство, но сегодня мозг не хотел работать.

— Дай посмотреть, — сказал он, кивнув на оружие. Уриэль шарахнулся в сторону, едва не врезавшись в барьер.

— Может, тебе ещё наручники снять? — с хриплым смешком спросил он, показывая сармату стальной «кулак». — Вот тебе вместо плазмы!

— Ури, хватит, — сказал охранник, стоящий за барьером. — Пусть он посмотрит. Он же механик, ему интересно.

Уриэль выразительно фыркнул.

— Он убил десять миллионов человек! Может, ему ещё пострелять дать⁈

— Да ничего он не сделает, — буркнул третий охранник, дёрнув Гедимина за запястье и показав, что рука от поручней не отделяется. — Покажи из своих рук. Таких пушек у тесков, небось, нет.

Хадад медленно отсоединил плазмомёт от брони и поднял на вытянутых руках. Его наплечные бластеры уставились Гедимину в лицо, но сармату было не до них. Он смог дотянуться до плазмомёта и тронуть его подушечками пальцев. Ощущения были, как от внезапной световой вспышки в тёмной комнате, — сармат даже дёрнулся, когда проснувшийся мозг выдал ему полный чертёж устройства. «А, теперь понятно,» — Гедимин проследил предполагаемый путь плазмы внутри ствола и задумчиво сощурился. «Ионизация… нагрев… удержание… формирование потока… и всё-таки не хватает мощности. Если бы усилить одномоментный выброс…»

— Чего уставился? — хрипло спросил Уриэль, снова вкладывая агрегат в крепления. — Тебя через неделю расстреляют. Больше ты никого не убьёшь.

По залу прокатился грохот металлического листа.

— Перерыв окончен! — объявил «Тилаколео». — Тишина в зале!

Гедимин устроился поудобнее и поднял взгляд на судейский стол. Над ним уже зажглись голографические экраны.

— Из материалов дела известно, — заговорила, переглянувшись с соседями по столу, самка по фамилии Соза, — что обвиняемый в течение пяти лет жил в Кларке, не привлекая к себе внимания, под чужим именем и с поддельной регистрацией. При каких обстоятельствах эти факты вскрылись?

— Вызывается свидетель обвинения — Чарльз Фостер, шериф округа Кларк! — объявил, покосившись на экран на запястье, «Тилаколео». В зале возникло шевеление.

— Мистер Фостер, выходите, — сказала самка. — Вам тоже придётся дать обычную клятву, независимо от того, глупо это или нет.

Гедимин услышал сбоку от себя сдержанный смешок. Человек проследовал к пустому маленькому столу на возвышении. Сармат не узнал бы его, если бы не слышал, как его называли по имени, — он впервые видел Фостера без экзоскелета.

— Каждый раз одно и то же, — пробормотал он, положив руку на предмет на столе. Это, как рассмотрел Гедимин, была закрытая книга — старая, бумажная, довольно толстая.

— Клянётесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды? — ровным голосом спросил Найджел, глядя прямо перед собой.

— Да, ваша честь, и да поможет мне бог, — отозвался Фостер, опуская руку. «Без экзоскелета он какой-то мелкий,» — думал Гедимин, рассматривая редкие волосы на его затылке. «Ему, наверное, не по себе. К броне привыкаешь…»

— Расскажите суду, — снова заговорила Соза, — как вы заподозрили, что механик Гедимин Кларк — не тот, за кого себя выдаёт? Как вам удалось раскрыть его?

— Да, ваша честь, — отозвался Фостер. — Он долго морочил нам головы. Я следил за другим подозреваемым, Кененом Маккензи…

— Под его руководством работал Гедимин Кет? — оживился прокурор. — Речь о Кенене Маккензи, командире сарматской ремонтной базы?

— Да, ваша честь, — ответил Фостер с лёгкой досадой. — Кенен Маккензи проходил как подозреваемый по нескольким финансовым делам, но надёжных улик у нас не было. Он сам обратился ко мне за разрешением на выезд…

— Куда он собирался выезжать? — снова перебила его прокурор.

— Не «он», ваша честь, а «они». Ремонтная база в полном составе, — качнул головой шериф. — Кенен Маккензи подал на разрешение на переезд в гетто Ураниум-Сити…

Гедимин изумлённо мигнул. «Ураниум? На кой метеороид Маккензи туда собрался⁈»

— Чем он обосновал желание