— Тама этот… Яков Борисыч прибыли с Семеном, вас хотят увидать! — поспешно кивнула Мотя.

Аристарх Венедиктович снял очки, небрежно сунул их в карман своего сюртука аглицкого покроя и обратился к девушке:

— Веди меня в красную гостиную и найди мне обязательно мою Глашку, пусть пулей тоже туда летит, она мне нужна будет. Куда она там запропастилась?

Мотя послушно кивнула, и они спустились по лестнице на первый этаж.

А Глафира вовсе и не запропастилась, она уже украдкой из-за бордовой шторы разглядывала странного помещика Голощекина, о котором вовсю судачили девушки на кухне.

Сухонький благообразный старик с безумным взглядом — таково было первое впечатление о барине из Вишневки, а своим впечатлениям Глафира привыкла доверять.

Голощекин явился в сопровождении своего личного секретаря и помощника Семена, чье влияние на Якова Борисовича было бесспорно.

Семен в нетерпении прохаживался вперед-назад по красной гостиной, а Яков Борисович с детской непосредственностью разглядывал одуванчиковое поле за окном. В старческих глазах были такие неподдельные радость и счастье, что казалось, Яков Борисович ничего занимательнее в своей жизни никогда не видел.

— Однако ж, — вполголоса хмыкнула Глафира и тут услышала голос своего хозяина, которого на подходе к красной гостиной догнал литератор Спасский.

— Аристарх Венедиктович, можно вас на два слова? — тихонечко обратился он к сыщику.

— Да, я вас слушаю.

— Как вам уже сообщила Матрена, к нам прибыл гость — помещик Голощекин.

— Ну да, он еще хотел со мной пообщаться, — кивнул головой Аристарх Венедиктович.

— Ага, пообщаться, — улыбнулся Лука Матвеевич. — Дело в том, что общаться с ним проблематично, как говорят французы, il est fou.

— Извините, не совсем вас понял, — покачал головой Свистунов.

— Хорошо, позвольте, я вам все объясню. Еще пару лет назад Яков Борисович Голощекин был заядлым охотником, обожал стрелять из ружья, преследовать всякую дичь, и вот как-то осенью на охоте произошел несчастный случай. Его кобыла молодая взбрыкнула, испугалась громких выстрелов и понесла, Яков Борисович не смог удержаться в седле и на всем скаку свалился с лошади.

— Какой кошмар! Он что-то повредил? — удивленно воскликнул Свистунов.

— Бесспорно, он сильно ударился головой, затылком о корень дерева, и с того дня у него начались странности. Многие врачи осматривали Якова Борисовича, выписывали микстуры и капли из-за границы, но полностью вылечить его не смогли.

— Какие именно странности? — поежился сыщик. Он совсем не любил «странных» личностей, непонятно, чего от них ожидать.

— Не поймите меня превратно, но разум у Якова Борисовича, как у пятилетнего ребенка. Он мало что понимает, его развитие соответствует маленькому мальчику, — пояснил Спасский. — Он не сошел с ума, он в прямом смысле впал в детство.

— Как такое может быть? — снова удивился Аристарх Венедиктович.

— Как увидите, может! За ним постоянно присматривает секретарь и личный помощник Семен, вот он и ведет все дела в поместье и является фактически хозяином Вишневки!

— А Яков Борисович?

— А Яков Борисович может часами играть со свистулькой или радоваться первым хлопьям снега с крестьянскими детишками, — хмыкнул Лука Матвеевич. — Так что будьте с ним снисходительны, а весь разговор серьезный надо вести с Семеном.

— А Луиза Генриховна разве не к дядюшке приезжала?

— К дядюшке-дядюшке, она с ним играла в лошадки и книжки ему с картинками читала! — развел руками Спасский. — Он к ней очень привязан был.

Аристарх Венедиктович крякнул от удивления, но все-таки бесстрашно зашел в красную гостиную, Глафира тихонечко проскочила за ним.

Семен Игнатьев, увидев Спасского и Свистунова, одарил их сияющей улыбкой и пожал руки.

— Добрый день, господа! — промолвил он.

Яков Борисович даже не повернул головы в их сторону, продолжая разглядывать цветочки за окном.

— Извините, что заставили ждать, — склонил голову набок Лука Матвеевич.

— Да ничего страшного, — снова лучезарно улыбнулся Семен.

Когда со светскими расшаркиваниями было покончено, Лука Матвеевич обратился к Семену, полностью игнорируя настоящего хозяина Вишневки:

— Итак, что вас привело в наш дом?

— Мне сегодня сообщили, что у вас гостит знаменитый Аристарх Венедиктович, — Семен учтиво поклонился, — давно слежу в газетных публикациях за вашими расследованиями. Так вот, намедни, как вы уже знаете, в озере обнаружили фрагмент тела нашей обожаемой Луизы Генриховны, — чуть ли не пустил слезу Игнатьев.

— Предположительно Луизы Генриховны, доктор Свирин еще не сделал окончательной экспертизы по руке пострадавшей, — влезла в разговор Глафира.

Услышав эти слова, литератор Спасский картинно закатил глаза к потолку, сурово сдвинул брови и едко заметил:

— А с каких это пор служанки без спросу лезут в разговоры важных господ? Или у вас в столице сейчас так принято?

Аристарх Венедиктович недовольно поджал губы и сердито покачал головой.

Глафира смутилась, присела в поклоне и удалилась к дверям, откуда, однако, прекрасно слышала весь разговор.

— Итак, — продолжил Семен, — в озере была найдена рука Луизы, и мы бы очень хотели…

Но договорить ему в этот раз не дал Яков Борисович. Старичок наконец оторвался от окна и хриплым жеманным голосом залепетал:

— Луизочка! Моя Луизочка! Где она? Почему давно не приходит? Сема, ты обещал мне, что мы будем с ней играть!

— Будете, обязательно будете! — Семен достал из кармана деревянную резную лошадку, разукрашенную в разные цвета, и сунул заволновавшемуся Якову Борисовичу.

Тот сразу переместил свое внимание на игрушку и о Луизочке больше не вспоминал.

— Итак, — уже громким голосом заметил Семен, начиная нервничать. — Мы бы хотели, чтобы самый известный сыщик Санкт-Петербурга господин Свистунов разобрался в смерти Луизы Генриховны, узнал, что с ней случилось, — закончил он фразу. — Насчет денег не беспокойтесь, — поклонился он.

Аристарх Венедиктович приосанился, почесал пшеничные усы и ответил:

— Уважаемый Семен, я вообще-то сейчас на отдыхе, — кинул внимательный взгляд на литератора Спасского, ведь они договорились не открывать истинную цель приезда сыщика Свистунова. Хотя от гонорара отказываться тоже не хотелось.

— Знаете, большая трагедия произошла с Луизой… — начал Спасский.

— Луизочка, Луизочка моя, она хорошая, — закивал Голощекин, продолжая играть с лошадкой. — Под ореховым кустом, под ореховым кустом… там твоя невеста, — запел он.

— И мы сделаем все от нас зависящее, чтобы помочь вам! — закончил сыщик Свистунов, незаметно кивая Луке Матвеевичу. Гонорар был весьма внушительным поводом взяться за дело.

Тот скривился фирменной кислой улыбкой.

— Ну хорошо, как скажете! По поводу условий и обстоятельств дела обговорим позднее. А теперь всех прошу к обеду, наш Архип сегодня буженину томленую подает!

От такой новости Аристарх Венедиктович сразу посветлел лицом и чуть ли не бегом направился в столовую, причмокивая от нетерпения.

Тверская область. Наши дни

Таня Леонидова почувствовала дежа-вю, опять вечером у