у меня всякие глупости по поводу дел Советов. Хотел, чтобы я ему помогала. Он вообще оказался противным и назойливым, и я уже не знала, как от него избавиться. Он начал раздражать меня, и однажды, когда спросил, как ему провести очередную беседу со школьниками, я ляпнула: «Приведи изгнанника, пусть посмотрят». Это была лишь шутка, я и не думала, что он воспримет это всерьез. Но он сделал. Разразился скандал, его собирались выставить из Совета, и тогда он обвинил во всем меня. В подстрекательстве, опасных идеях и даже гипнозе, словно я его заставила так поступить. Ну и все, получай метку.

Нелепость этой истории поразила меня. Прошлое каждого изгнанника всегда представлялась мне кровавой и жуткой историей.

– А где твои родители? – спросила я.

– Ушли вместе со мной, – улыбнулась девушка на мой удивленный взгляд. – Да, знаю, такое редко бывает. Да и не всем позволяют, на самом деле. Но нам повезло. Советы так упорно старались замять эту историю, что готовы были выгнать кого угодно. А тут еще и добровольцы, – она коротко усмехнулась.

Я улыбнулась в ответ, и вокруг вдруг воцарилась тишина. Все погрузились в задумчивое молчание, вспоминая свои истории.

– А сегодня разве не Лунный день? – вдруг тихо спросила Вэнди.

– Да, похоже на то, – кивнул Шон. – Если мы не сбились со счета.

– Не сбились, – подал голос Широ. Я даже вздрогнула. Он тихой тенью сидел, привалившись спиной к дереву, словно его здесь и не было. Но сейчас он подвинулся, осторожно сжал Янину ладонь и оглядел нас.

– В нашем рейте забыть о таком дне – преступление, так что я четко следил за датами.

– Что это такое? – спросила я. Мне смутно помнилось, как об этом упоминала Вэнди, но я не заметила, чтобы в рейте праздновали этот день.

– Мы не говорим о нем лишний раз, – тихо ответил Двэйн. – Только накануне и в сам день. Иначе, как считается, это может принести беду. В этот день вспоминают ушедших и… – он замялся. – Называют имена врагов.

– Всех, кому хочешь отомстить, – добавила Мисс. – В Пустоши в это время самая длинная ночь, и все верят, что можно пожелать у луны возмездия и справедливости. В рейте никто не жжет костров, не зажигает ламп. Все сидят в темноте и молятся всем духам.

– Но прошлой зимой в рейте ничего подобного не было, – удивилась я.

– Да, – согласилась Вэнди. – В том году все прошло немного иначе. Было слишком много заболевших, мы работали с тобой всю ночь. Нам нужны были и свечи, и фонари. Кто-то, скорее всего, проводил ритуалы, да и по самому рейту старались особо не жечь свет, но это все прошло мимо нас.

Я с ужасом вспомнила то время, когда изгнанники умирали один за другим. Каждый день.

– А у нас немного иначе, – произнес Широ. – Мы называем имена друзей, а не врагов, чтобы они придали нам сил и помогли отыскать справедливость.

– Давайте не будем тушить костер, – предложила Вэнди. – Мы не в Пустоши, здесь никогда не знаешь, чего ждать.

– Мы можем выпить, – воскликнул Шон и тут же добавил: – Только наш чудесный чай! Он пахнет домом, так что отлично подходит. Я буду первым. Уж прости, друг, – он глянул на Широ, – я сделаю как привык. Имена ушедших и врагов. Друзья и так всегда рядом.

– Разумеется, – ответил тот. – Нет смысла проводить ритуал, если ты не веришь в него. Лучше пусть каждый сделает так, как ему ближе.

Шон кивнул, поднял кружку и начал:

– Рэй, Таня, Марсель, Стивен, Лили, Ева, Женя, Чон До…

Он чеканил каждое имя громко и быстро. Как будто боялся задержаться на каждом из них чуть больше секунды. Ровно, четко под каждый удар сердца. А потом пошли имена врагов. Их было меньше имен ушедших, но все-таки слишком много.

И так говорил каждый. Даже у Ли и Джоанн нашлись имена не только для воспоминаний, но и для отмщения. Я почувствовала, что дрожу. Не сказала бы, что мне нравился этот Лунный день.

Когда заговорил Двэйн, на секунду мне показалось, что он по привычке чуть не произнес имя Кристины, но быстро опомнился. У него был короткий список врагов, но, когда там мелькнуло имя Брон, я насторожилась. Разве он с ней знаком?

Я оставалась последней. Мне пришлось немного отхлебнуть остывшего чая, прежде чем я смогла хоть что-то произнести:

– Наоми, Эрик, Катерина, Дэвид, – каждое слово давалось с трудом. Мне словно приходилось выталкивать их из себя. – Бэн, – Вэнди рядом вздрогнула, – Льюис. Остин, Искра, Нелли, Александр, Пит, – я вспоминала ребят из отряда Льюиса и тех, кого мы не смогли спасти от болезни. – Надя, Джордж, Осман, Лучник.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь всего тела.

– Теперь враги, – снова вдох. – Большинства имен я не знаю, поэтому скажу просто: все советники, что причиняют нам вред, все охотники и стражники, что сражаются против нас. И всего три имени: Брон, Дарио и Ранко.

На последнем у меня даже перехватило дыхание. Я вцепилась в кружку и прикрыла глаза. В нос будто ударил запах медикаментов, а в ушах раздался тихий голос Ранко: «Все хорошо, пока я с тобой – все хорошо. Всего один тест, и кошмаров больше не будет…»

– Дарио и Ранко, – эхом прозвучал стальной голос Двэйна.

Я вскинула на него глаза. Старший, как всегда, скрывал свои эмоции, но его взгляд в отблесках горящего костра светился ненавистью. Он поднял кружку и произнес:

– Пусть Духи запомнят это, вознесут имена к Луне и помогут нам.

Все повторили его слова и выпили. Я последовала их примеру, с трудом заставляя себя глотать. Во мне смешалось все. Страх от воспоминаний, боль от потерь, тоска по рейту, тревога и благодарность. Последнее относилось к Двэйну. Он повторил имена моих врагов. И с одной стороны, это приносило горькое удовлетворение. Он убьет их, если я попрошу. Он сделает все, чтобы защитить меня. Но с другой… слишком уж жестким было выражение его лица. Я боялась, что все это приведет нас только в худшую сторону.

Несколько минут тишины прервал громогласный зевок Джоанн. Это был настолько неуместный и в то же время уютный звук, что все расслабленно засмеялись. Девочка надула губы, а потом умудрено произнесла:

– Не вижу смысла страдать всю ночь. Мы уже сделали, что требовалось.