– Ну, – он отстранился. – Тогда я побежал.

Я с улыбкой кивнула. Азриэль ответил тем же и, задержавшись еще лишь на секунду, побежал за строем охотников. Мне казалось, что я расплачусь при виде его удаляющейся спины, но из глаз не выступило ни слезинки. Все как будто застряло глубоко внутри.

– Надеюсь, это не принесет нам проблем, – произнес Двэйн, подойдя ко мне.

– Надеюсь, – тихо отозвалась я.

Глава 30

– Все ближе и ближе…

– Все быстрее и быстрее…

– Пахнет кровью и огнем…

– И вблизи…

– И вдалеке…

– Закат и рассвет уже не различить…

– Все сливается в ночь…

– Одна лишь темнота остается…

– Все ближе и ближе…

– Встречи уже не миновать…

Каждый раз, когда я оглядываюсь на свою жизнь, то понимаю, что принимала множество неверных решений. Все они до сих пор преследуют меня, как призраки. Летят следом, шепчут мне на ухо, вмешиваются в мои сны. Иногда им надоедает мучить меня, но потом они всегда возвращаются. Они очень любят играть, жалко только, что я – нет.

Мне всегда хотелось их уничтожить, прогнать их на веки вечные, забыть. Но было бы это справедливо? Может, неверные решения – это я в большей степени, чем мне хотелось бы. Но иногда даже не могу отделить правильное от ошибочного и даже спустя время не понимаю, как мне следовало поступить.

Пока мы бежали из четвертого круга, я то и дело возвращалась мыслями обратно в Яму. Мы освободили страдающих людей, но во что это превратилось?! Служитель из второго круга сказал мне тогда: возможно, Буря нужна этому миру, чтобы его изменить. Но что еще она изменит по пути?

Я боялась, что вспоминаю слова служителя лишь для того, чтобы оправдать себя. Я запуталась. Они молятся Свету и Тьме, а я даже не могу отличить их друг от друга. Может, Князь преследует меня потому, что я не очень хороший человек? Хотя раньше я такой себя не считала. Раньше – это до Пустоши, до метки. Тогда все было куда проще.

Мы не останавливались почти до самого рассвета. Шум города уже давно затих, а мы все шли и шли. Под утро мы устроили привал. Я собиралась вызваться на дежурство первой, но стоило мне только опуститься на землю, как в глазах поплыло. Я не успела даже расправить свой спальный мешок и просто упала головой на рюкзак.

Я проснулась уже днем. Солнце пробивалось сквозь листья и прожигало мне лоб. Жар и влажный воздух облепляли тело, и после такого глубокого сна они казались еще плотнее. Я словно попала в кокон и не могла ни вдохнуть, ни окончательно сбросить сонливость.

Я села, ощущая легкую тошноту, и огляделась. Все еще спали, и только Шон сидел, привалившись к дереву, и рассеянно осматривал местность.

– Привет! – прошептала я, и парень улыбнулся в ответ. – Кажется, я пропустила свое дежурство, – добавила виновато.

– Мы все пропустили, – отмахнулся Шон. – Мне пришлось силком прогонять Двэйна. Он, как всегда, возомнил себя всесильным, – парень фыркнул, а я оглядела спящих.

– Его тут нет…

– Он лег спать, но почти сразу вскочил, потоптался тут, на тебя поглядел, на ребят, а потом ушел в лес. – Я напряглась. – Не бойся, у него есть с собой оружие, и вряд ли он пойдет далеко.

Я с трудом поднялась на ноги, буквально ощущая каждую затекшую мышцу.

– Не ходи за ним, Лис. Иногда человеку лучше побыть одному.

– Он и так слишком долго был один, – возразила я. – Мы все были…

– Да, – тихо согласился Шон и тут же усмехнулся: – Жалко, что здесь не делают грису, правда? Теперь нам нужно на всю компанию!

– А мне за эти дни показалось, что ты бросил, – с улыбкой ответила я.

– Просто не было времени найти какую-нибудь замену. Хотя я видел у мамы Поли бутылки с какой-то коричневой вонючей бурдой, – он снова улыбнулся, но получилось как-то вымученно.

– Вонючей бурды нам и по жизни хватает, – я подошла к Шону и остановилась в нерешительности. Поискать мне Двэйна, или лучше не стоит?

– Да садись уже, – парень похлопал по земле рядом с собой, – ничего с ним не случится.

Он потянул меня за рукав и усадил рядом, легонько приобняв за плечи. Я с удовольствием прижалась к нему. Такой теплый, пахнущий дымом костра и по́том, такой уютный и родной.

– Я скучала по вам, Шон.

– Мы тоже, Лис, – тихо ответил изгнанник и вдруг едва слышно добавил: – Я никогда не буду пить. Больше нет.

Я приподняла голову. На его лбу собрались напряженные морщинки, губы крепко сжались, а взгляд устремился куда-то вперед. Я посмотрела туда же. Ну, конечно.

– Из-за Мисс? – шепотом спросила я.

Парень кивнул.

– Тот, кто купил ее себе, – пил. Когда я зашел в его комнату, там было не продохнуть от перегара. – Я почувствовала, как его мышцы напряглись, а рука на моем плече собралась в кулак. – Скотина! Он клялся, что не трогал ее, но все равно… У слуг там была одна крохотная каморка на всех, а когда я только зашел в дом, какая-то уродливая тетка орала на нее и стегала мокрой тряпкой. А она стояла и терпела. Хотя могла бы с одного удара вырубить ее. И все потому, что за побег или неподчинение ее могли избить до полусмерти или отдать стражникам.

Шон судорожно втянул носом воздух и ненароком надавил кулаком мне на плечо. Я проглотила комок. Я смотрела, как хмурится во сне лицо Мисс, и чувствовала, как в душе собирается ярость.

– Надеюсь, никто из них никогда больше не сможет стегать кого-то тряпкой? – спросила я, поразившись, каким холодным и бесчувственным сделался мой голос.

– Никто. И никогда.

– Хорошо.

Во мне не всколыхнулось ни капли жалости. И это пугало меня до ужаса.

Мы еще немного посидели в молчании, но, как только недалеко от нас