При этих словах Иеффая обуяла мстительная радость, и с таким же чувством внимала им стоявшая за занавеской Кетура.

Но Иеффай продолжал насмехаться:

– Вот как, братья мои? Вы в беде? А почему не поступаете так, как поступил я? Мне ведь принадлежат всего семь уделов по ту сторону Иармука, а царю Васана – семь раз по семь. Я просто взял и заключил договор о мире с царем Авиром; царь поклялся своим богом Ваалом, и вот я сижу здесь и спокоен за свои владения. Почему бы вам не сделать того же с царем Аммона? – Братья подавленно молчали, а Иеффай продолжал хвастать: – Видите теперь, кому будет благотворить Господь? Вам, законным сыновьям, или мне, незаконнорожденному? Я имею полное право сказать, что расширил пределы Израиля. Семь богатых городов в Васане принадлежат мне и, следовательно, Израилю. А вы не можете без меня защитить собственную страну, Аммон хозяйничает на востоке и на юге Галаада, и Ягве отвернулся от вас.

На Самегара, задетого язвительностью брата, гордая напористость его слов тем не менее произвела сильное впечатление, и он сказал:

– Не сердись на нас, Иеффай. Я никогда не был твоим врагом и очень горевал, что нам пришлось тебя обидеть, когда ты не хотел отречься от чужого бога. Мы сделали это по воле Ягве, а не из зависти. И дали тебе время раскаяться и передумать, но ты не пожелал.

Досадуя на слабодушие брата, Елек сказал:

– Зря сотрясаешь воздух, Самегар. Семь лет этот человек держал на нас злобу, этого ничем не загладишь. Ты хочешь, Иеффай, насладиться зрелищем нашего унижения. И вот я повторяю тебе: ты нам нужен, очень нужен. И ты вправе многое от нас потребовать, может быть, даже больше, чем стоит твоя помощь. Требуй же!

Иеффай ответил:

– Хочу быть начальником над всем ополчением Галаада.

Гадиил сжал челюсти, чтобы не взорваться. Но Елек спокойно сказал:

– Ты говоришь, мы слушаем. Это много, но пусть будет так.

Иеффай испил радость от этих слов до дна и опять заговорил тихим голосом, подчеркивая каждое слово:

– И если я приду в Массифу и не дам царю Аммона окружить город, я хочу наследовать должность отца, судьи Галаада.

И опять Гадиил хотел вспылить, но Елек опять дал ему знак молчать, а сам сказал Иеффаю:

– Сейчас речь идет о войне. Покуда она длится, твоя воля – закон для Галаада. О том, что будет после, после и поговорим.

Иеффай рассмеялся:

– Ответ, вполне достойный моего хитроумного брата, большого мастера строить козни. «После!» Когда я избавлю вас от врагов! Нет, Елек, в эту ловушку меня не заманишь. Не хочу опять быть ублюдком и изгоем, как только стану не нужен.

Вместо Елека слово взял Самегар. Он сказал:

– Я занял должность судьи против своей воли, братья могут это подтвердить; и я облегченно вздохну, если Ягве меня сместит. Но сделать это должен не сын человеческий, а сам Господь.

Иеффай воскликнул, не скрывая презрения:

– Как ты благочестив и как осторожен, брат мой! – А обращаясь к двум братьям, добавил: – Я пойду в Массифу, раз Галаад нельзя спасти без меня. Но с собой возьму только телохранителей и две сотни воинов. Лишь когда вы трое вместе с первосвященником поклянетесь в доме Ягве исполнить мои требования, я призову в Массифу все остальное войско.

Елек заколебался:

– Станет ли Аммон так долго ждать?

И Иеффай, полный уверенности в своих силах, гордо отмел его сомнения:

– Когда царь Нахаш услышит, что Иеффай выступил против него, он еще подумает, прежде чем нападать. Хватит попусту болтать языком! – вдруг заорал он. – Я выставил свои требования, и вы либо примете их, либо вернетесь домой и попробуете сами справиться с Аммоном.

– Так мы и сделаем! – крикнул Гадиил и двинулся к выходу из шатра.

Но Елек в третий раз остановил его, сказав:

– Помолчи, Гадиил! – Иеффаю же бросил с горечью: – Мы сейчас в твоей власти, Иеффай, и ты попираешь нас ногами.

На что Иеффай ответил вполне дружелюбно:

– А разве вы в свое время не попирали меня ногами, братья мои?

И Кетура рассмеялась за занавеской.

3

Возложив на Пара руководство отрядом и управление уделами в Васане, Иеффай в сопровождении Емина отбыл на юг; взял он с собою и старого Толу – очень уж тот просил. Войсковой знак – ослепительную молнию, бьющую из тучи, – гордо несли перед ним; сзади следовали лишь две сотни воинов.

Повсюду его встречали с почетом и ликованием. Старейшины городов заранее выходили ему навстречу, люди усыпали его путь цветами и ветками, оглашая воздух восторженными кликами. Так, героем и победителем, прошел он из конца в конец весь Галаад.

Когда Иеффай прибыл в Маханаим, старейшины предложили ему остановиться в доме его отца, где он провел большую часть юности; теперь дом опять принадлежал ему. Но Иеффай отказался: он не хотел откладывать свой приезд в Массифу. Однако в дом все же заглянул и убедился не без злорадства, что Елек успел его расширить и сделал это толково и основательно. Толу он вновь назначил надзирать за слугами, и тот немедленно приступил к своим обязанностям: придирчиво осмотрел дом и двор, семеня по-старчески негнущимися ногами и ворча: «Без хозяйского глаза и камень крошится»; он был очень огорчен, увидев, что нигде ничего не крошилось и не рушилось. Он бормотал себе под нос что-то нечленораздельное на вавилонском наречии, придыхая