Чтобы отвлечься, он решил полистать дневник Анны. Открыв его, чародей несколько раз пробежал глазами по развороту с амовирским алфавитом, написанным для него принцессой. Ион улыбнулся, попробовал вспомнить что-нибудь об этой стране, но известно ему было не так уж и много. Из уроков истории он запомнил только, что Амовир лежит на краю Большой земли, на северо-западе, и что он за все время своего существования ни разу не участвовал ни в одном из известных конфликтов. Это небольшое королевство будто жило своей ни от кого не зависящей жизнью. Оттуда также выходило множество известных деятелей искусства и писателей.

Чародей разглядывал нарисованные от руки схемы и диограммы. В некоторых местах были какртинки, и даже полноценные иллюстрации. “А эта Анна хорошо рисовала” – Ион с завистью вздохнул, ему это никогда не давалось. Он любил искусство, но не обладал должным талантом и упорством, чтобы сотворить хоть что-нибудь отдаленно напоминающее настоящее произведение. Одно из изображений в книге особенно привлекло его внимание: фантастический зверь, величественный и горделивый крылатый ящер, разрезающий облака в стремительном как ветер полете. “Дракон!” – также стремительно выстрелила мысль. Многие спорили о самом существовании этих невероятных тварей. И интерпретаций их образа тоже существовало огромное множество. И даже столь реалистичный рисунок был всего лишь фантазией автора. Но полный веры в чудо и слепых надежд юноша мечтал однажды открыть одно из таких чудес. Он представил, как возглавляет экспедицию и находит спящего в горной пещере невиданного зверя и как тот нападает, защищая припрятанные сокровища. А он противостоит ему своей несравненной силой. Ион невольно улыбнулся, довольный картиной, сотканной воображением. Оглядевшись, он и не заметил, как постепенно убывает число посетителей. В какой-то момент в баре не осталось никого, а за окном уже чернела ночь.

Спать он совсем не хотел, не желал видеть очередной кошмар, но молодое тело требовало качественный отдых. Он прилег. Постепенно расслабляющуюся спину слегка потянуло, но неприятные ощущения быстро сошли на нет, уступив место так желанному покою. Ион снова приступил к изучению книги. Она все ещё удивляла своей необъятностью, несмотря на свой небольшой размер. Дневник словно содержал больше страниц, чем казалось: – “Магия!” – улыбнулся чародей. Ион взял в руку перо, а цепочка, к которой оно было прикреплено тихо звякнула. Он сконцентрировался на пере, и его взору открылись наложенные на него формулы зачарования: – “А с каждым разом это выходит все легче! Эхх, если бы я еще знал, как это все работает...” Он вернулся к перелистыванию бесконечных страниц дневника в поиске чего-нибудь интересного. Неизвестно, сколько он еще лежал за этим занятием, пока не задремал и незаметно провалился в сон.

Образы сменялись стремительно, одно место действия быстро перетекало в другое. Вот он стоит на маяке посреди шторма, но понимает, что он это Лок, а его самого здесь нет, и возможно никогда не было. И в следующую секунду его друг умирает от удара молнии, ещё раньше, чем ему было суждено. Суждено? Картинка меняется. Два больших корабля берут в капкан третий поменьше. Это корвет Сирена, так знакомый Иону. Но его белый благородный оттенок аркемольских лесов едва ли пробивается через багряное одеяло, которым покрыта палуба и борта. И снова картина меняется. На этот раз все переносится в портовый город Ривес. Он выглядит также как и должен, но на улицах нет ни души, ни одного человека в городе, который всегда активно кипит жизнью даже по ночам. Но вдалеке, в направлении на восток видны тени, огромная толчея теней, похожая на гущу копошащихся муравьев или жуков. Нет, Ион знает: это люди. Или были ими, когда-то. Он словно наблюдает это с высоты птичьего полета, как в тот момент, когда он творил ужасное разрушительное заклинание, убившее всех тех людей на корветах. Он повернул свой взор и увидел, что тени ползут и за ним, они ползут с запада из городка Аллинсир. А за ними уже нет ничего, никакой жизни, лишь черная бесплодная земля. Ион в ужасе отворачивается, хочет улететь, видит свет, цепляется за него. И вот он уже в солнечной столице империи, окруженной умеренной пустыней. Он видит девушку у окна, серьезную и задумчивую, с очень печальными глазами. За ней маячит темная фигура, тень с тяжелым ножом в руке. Ион пытается закричать, предупредить. Но тщетно. Девочка ему не знакома, с чего бы ему переживать за неё? Незнакомец, человек без лица, хватает её сзади и перерезает горло. Её тело выпадает из окна, разбрызгивая потоки крови, но лицо девочки все такое же задумчивое. Он так и не смог закричать, ведь у него нет голоса, он сам лишь ветер. И подобно ветру он летит дальше. На пути он видит огромную гору из мертвых тел. Тела складываются в большущую ящероподобную голову с рогами, на макушке которой стоят две фигуры. Одна из них высокая, принадлежит светловолосому человеку, стоящему спиной к Иону. Вторая фигура низкая, смотрит прямо на чародея, тот узнает его. Это же Сэй Аламор! Он с грустью смотрит вслед пролетающему дальше чародею. И вот уже Ион летит по небу над большим красивым городом. С высоты он видит горные леса, возвышающиеся с какой стороны ни посмотри. Опускаясь вниз к поражающему своей архитектурой дворцу, возвышающемуся над городом, словно смотровая башня, он зависает у диковинного балкона. Балкон устлан чудесным зелено-цветочным садом со среднего размера фонтаном по центру прилегащему к стене. Фонтан очень похож на тот, который Ион наблюдал на острове, куда по ошибке высадилась команда Сирены. У края фонтана сидел мальчик, обложенный книгами. Ион чувствовал себя призраком, и думал, что мальчик его не видит. Но тот вдруг повернулся, обратив внимание на ветер, которым был чародей. Мальчик встал, отложив книги, подошел к самому краю балкона и внимательно с возмущением посмотрел Иону прямо в глаза.

– Я знаю тебя. – сказал мальчик. – Не становись пленником путей. Они ветвятся, стираются, пересекаются. Они написаны на воде. Надо лишь бросить камень и картина превратится в хаос. Ты один из тех камней. Маленький. Но меткий…

– Кто ты такой?? – закричал, что есть силы чародей. Но у него не было голоса, он был лишь ветром.