они задумали при помощи крупного воинства вернуть царей. Сражаясь немногие против многих и проявляя величайшее рвение, мы не только одержали верх в битве и изгнали их, но и сохранили власть для оставшегося в живых консула. 5. Немного времени спустя, когда Порсена, царь тирренов, вознамерился вернуть изгнанников при помощи как сил всех тирренов, которыми он сам командовал, так и тех, кто был собран задолго до этого, мы, хотя и не имели равносильного войска и потому были вынуждены подвергнуться осаде и были доведены до крайнего отчаяния и нехватки всего, однако перенесли все эти тяготы и заставили его, ставшего другом, отступить. 6. И в конце концов, когда цари в третий раз задумали осуществить свое возвращение с помощью племени латинов и привели против нас тридцать городов, мы, видя, что вы умоляете, плачете, призываете каждого из нас в отдельности и напоминаете нам о нашей дружбе, нашем общем воспитании и совместных войнах, не осмелились оставить вас. Но считая самым достойным и самым славным делом сражаться вместе с вами, мы прошли через трудности и бросились, безусловно, в величайшие опасности, в которых, получив много ран и потеряв многих наших родных, друзей и товарищей по оружию, одолели врага, уничтожили его предводителей и истребили всю царскую семью.

LXXV. Вот те услуги, которые мы оказали, чтобы помочь вам освободиться от тиранов, стараясь сверх своих сил благодаря нашей собственной решительности, достигнув этого по необходимости ничуть не больше, чем вследствие доблести. Послушайте же, что мы сделали, чтобы получить для вас уважение от других и управление другими, и чтобы приобрести для вас власть большую, чем предполагалось сначала. И если, как я сказал прежде, я уклонюсь от истины, вы возразите мне. 2. Ибо, когда казалось, что ваша свобода пребывает в прочной безопасности, вы не были удовлетворены, чтобы остановиться на этом, но настойчиво устремлялись к дерзости и новым предприятиям, считая вероятным врагом всякого, кто привержен свободе, и объявляли войны почти всему миру, принимали участие во всех опасностях и во всех битвах, дабы поддержать ту алчность к власти, за которую вы считали допустимым губить наши тела. 3. Я ничего не говорю о городах, которые то поодиночке, то по двое сражались с вами, защищая свою свободу; некоторые из них мы одолели в решительных сражениях, другие взяли приступом и заставили покориться вам. Ибо что еще нужно говорить об этих деяниях в подробностях, когда у нас имеется такое обилие того, о чем порассказать? Но кто были те, которые помогали вам захватить и подчинить себе Тиррению, страну, разделенную на двенадцать владений и обладающую огромной мощью на суше и на море? Какую помощь предоставили вам сабиняне, столь великий народ, боровшийся некогда с вами за первенство и неспособный более бороться за равенство? Что же? Кто покорил тридцать городов латинов, которые не только гордились превосходством своих сил, но и исключительной справедливостью своих требований? И кто заставил их устремиться к вам, умоляя не допустить их порабощение и разрушение их городов?

LXXVI. Я не буду рассуждать о других опасностях, в которых мы очутились вместе с вами, пока еще мы не были разрозненны с вами и не потребовали какую-нибудь часть ожидаемых выгод от власти. Но когда уже было ясно, что могущество, которое вы обрели, была тиранией, что вы обращаетесь с нами, как с рабами, и что мы больше не испытываем к вам тех же чувств, и когда почти все подвластные вам восстали (сначала отложились вольски, за которыми последовали эквы, герники, сабиняне и многие другие), и единственной возможностью, которая, казалось, напрашивалась сама собой, если бы мы захотели ею воспользоваться, было выполнить одно из двух: или низвергнуть ваше господство, или сделать его более умеренным на будущее, — то помните ли вы, в какое отчаяние по поводу сохранения вашей власти вы впали и в каком вы пребывали крайнем унынии, как бы мы не отказались помочь вам в войне или, потакая своим обидам, не переметнулись бы к врагу, и какие просьбы вы обращали и какие обещания вы сулили? 2. Итак, как тогда мы, презренный люд, с которым вы жестоко обращались, поступили? Мы позволили себе поддаться просьбам и поверили обещаниям, которые этот вот превосходнейший Сервилий, бывший в то время консулом, дал народу, и не держали на вас обид за прошлое зло, но имея благие надежды на будущее, мы доверились вам, и в краткий срок одолев всех ваших врагов, вернулись с большим количеством пленных и богатой добычей. 3. Какое возвращение уготовили вы нам за эти услуги? Надлежащее ли и достойное ли всех этих опасностей? Куда там! Далеко не так! Вы нарушили даже те обещания, которые приказали консулу дать нам от имени государства. И вот этого самого превосходнейшего человека, которого вы использовали, чтобы обмануть нас, вы лишили триумфа, хотя из всех людей он больше всего достоин этой чести, и опозорили его только по той причине, что он просил вас исполнить обещанное вами справедливое дело, и было ясно, что он возмущен вашим обманом.

LXXVII. И совсем недавно (ведь прежде чем закончить, я добавлю еще один пример к моим рассуждениям о справедливости), когда эквы, сабиняне и вольски не только сами единодушно восстали против вас, но и призвали других сделать то же самое, разве не были вынуждены вы, такие гордые и суровые, обратиться к нам, жалким и презренным, и обещать все, чтобы обеспечить тогда свою безопасность? Чтобы не показалось, что вы опять намереваетесь обмануть нас, как это случалось уже не раз, вы использовали вот этого Мания Валерия, самого большого приверженца народа, как прикрытие вашего обмана. Доверяя ему и надеясь, что нам не грозит оказаться обманутыми диктатором, а тем более человеком, так хорошо к нам относящимся, мы помогли вам и в этой войне и, приняв участие в целой череде сражений, отнюдь не незначительных и не безызвестных, мы одолели ваших врагов. 2. Однако, как только война была славно завершена и намного скорее, чем кто-либо ожидал, вы оказались столь далеки от того, чтобы радоваться и ощущать себя весьма обязанными народу, что сочли достойным держать нас под оружием и знаменами против нашей воли, чтобы вы могли нарушить свои обещания, как то вы решили с самого начала. Так как Сервилий не согласился ни на обман, ни на бесчестье ваших дел, но внес знамена в город и распустил армию по домам, то вы, как бы оправдываясь за то, что не соблюли в отношении