тоже не оказалось, но Борзов сообщил, что Алексей отъехал по делам и до обеда не вернётся. А вот на вопрос «где Николаич?» начальник розыска, вздохнув, по секрету поведал, что по всем приметам Маштаков снова замудрился, причем ещё вчера до обеда. Ушёл будто бы в прокуратуру и как в воду канул. Рязанцева обидело, что мужики поздравляют его с освобождением, слова хорошие говорят, поддерживают, а Николаичу по фигу дрозды, для него водяра дороже друга.

Дулся Андрейка недолго, слишком много положительных эмоций на него свалилось разом. Насилу отбившись от собратьев по оружию, требовавших проставы, Рязанцев на выделенной в его распоряжение служебной «Ниве» полетел домой. Хотелось скорее обнять родителей и расцеловать подругу. Птицын в приказном порядке велел ему взять «больничный» по поводу фурункула на шее и неделю не показывать в управлении носа.

12

14 января 2000 года. Пятница.

11.00 час. — 12.00 час.

В отделе УФСБ по делу Рязанцева руку держали на пульсе, внимали биению. К пятнице напряжение достигло предела. Близился срок, установленный прокурору анонимным шантажистом. Вмешательство со стороны спецслужбы исключалось, оно влекло неминуемую расшифровку.

Около одиннадцати часов один из доверенных людей в милиции, в тёмную заряженных по этому вопросу, по телефону слил последнюю информацию. Бросив трубку, Яковлев рванул к руководству. На месте был заместитель начальника отдела. Оперативник, как ни бесился, а постучать в дверь и спросить у товарища подполковника разрешения войти не забыл. Сказалась конторская выучка.

— Нарцисс в суде попросил освободить Рязанцева и вернуть дело на доследование! — возбужденно выпалил Яковлев. — Надо срочно что-то предпринимать!

Под именем самовлюбленного героя древнегреческой мифологии в деле оперативного учета проходил межрайонный прокурор.

Замнач отдела, поднимая глаза от изучаемого агентурного сообщения, механическим, абсолютно естественным движением перевернул документ текстом вниз.

— Ты чего шумишь, Тимур? Напугал, понимаешь, пожилого человека. Присаживайся, — подполковник, представитель старой комитетской школы знал, что ничего нет хуже дьявольского поспешания.

Внешне он походил на бывшего начальника службы безопасности прежнего Президента России. Имел такое же обманчиво простецкое крестьянское лицо, лысину, тщетно маскируемую зачесанными поперек прядями волос, губы крохотным масляным бантиком и умнющие глаза. Разительное сходство было поводом для подколов со стороны сотрудников облаппарата. Когда Коржаков находился в фаворе, остряки не раз предлагали подполковнику баллотироваться в его двойники.

Яковлев, так и не уняв обуревавших эмоций, пересказал полученные сведения.

— Я же говорил, надо было форсировать ситуацию с этим долбанным алкашом Маштаковым! — воскликнул он, едва сдержавшись, чтобы не припечатать кулаком столешницу.

Заместитель начальника отдела, с едва заметной иронией глядя на оперативника, подумал, что он, равно как и другие, переоценил умственные способности Яковлева, умудрившегося в свои двадцать восемь лет дорасти до должности оперуполномоченного по особо важным делам.

«Значит, три года до предельного возраста, до пятидесяти, возможно мне дадут доработать, — обнадёжил себя ветеран. — Хотя, на дворе новые времена, в моде все трескучее, шустрое, складно говорящее».

— А как повлияет показательная порка Маштакова на результаты разработки? — просовывая озябшие ладони под борта пиджака, поближе к жилету домашней вязки, спросил подполковник.

Во всём здании было холодно, а в больших кабинетах начальника и зама — вообще как на полюсе. Обогреватели не спасали.

Простой вопрос ожидаемо поставил Яковлева в тупик.

— Вопрос о наказании Маштакова, подсунувшего нам свинью, отдельный. Сейчас главное: что делать с фигурантом? — заместитель начальника подсказывал направление движения.

Яковлев нервно заиграл желваками. Итогом единственного дела оперативной разработки, которое он вёл в течение полугода, мог оказаться лопнувший мыльный пузырь.

— Отбрось эмоции, Тимур, и посмотри рационально. Что конкретно, кроме пресловутой видеозаписи, которая, согласись, досталась тебе на шару, есть в деле? Какие данные свидетельствуют о совершении прокурором должностных преступлений? Получению им взяток от Катаева, от Калачёва, других лиц?

— Александр Денисович, вы-то знаете, что генерал не пошёл к прокурору области за разрешением на ОРМ в отношении Треля. А без технических мероприятий что можно нарыть?

— Правильно сделал генерал. Как ты помнишь, я ту же точку зрения высказал, когда вопрос на нашем уровне обсуждался. Трель — спецсубъект, без разрешения вышестоящего прокурора его на технику не поставишь. Весь вопрос: будет ли прокурорский бонза терпеливо наблюдать, как его подчиненный увязает в оперативных силках? Притом что бонза про ведущуюся охоту знает, но вынужден помалкивать в тряпочку. Не день, не неделю помалкивать — месяцы! Адреснись мы насчет твоего Нарцисса по инстанции, не успел бы ты, друг мой, глазом моргнуть, как он перевелся бы в другую область или в центральный аппарат. А прокурор области разведёт руками — извините, ребята, не на всё моя воля, есть и надо мной аксакалы.

— Столько работы псу под хвост! Только на установление агентурного подхода к Катаеву три месяца ушло.

— Ну так это задел на будущее. Позиции в окружении лидера ОПГ ещё ой, как тебе, Тимур, пригодятся. Пора на главного архитектора ДОУ заводить. Он обнаглел в корягу, только что борзыми щенками не берёт. Сейчас как раз с Катаева тянет гешефт за открытие заправки.

— Да чего архитектор, мелочёвка… — Яковлев сидел, вздёрнув плечи, как уставшая хищная птица.

«Размечтался по лёгкому прокурора города посадить?! Главный архитектор для него мелочёвка?! Малец!» — подполковника в принципе устраивал крутой поворот в разработке Треля.

Опер по ОВД дышал ему в затылок. По итогам работы за год он был поставлен в кадровый резерв на повышение.

— Работа проведена продуктивная. — Вместе с тем замнач не хотел, чтобы взматеревший подчиненный видел в нём недоброжелателя. — Собрана ценная информация, проведена важная вербовка. Как оперативно ты узнал о кассете и анонимке. Копию письма даже заполучил. Молодчик!

Доброе слово подействовало, Яковлев опустил иголки.

— Чего ж теперь делать, Александр Денисович?

— Я полагаю, срочно готовить материалы на реализацию. Садись за компьютер, составляй подробнейший меморандум по результатам разработки. Компромата достаточно. Реализация не всегда заканчивается возбуждением уголовного дела, прекращение коррумпантом своей противоправной деятельности — тоже результат.

Кислое выражение лица оперативника выдавало, что таким итогом он не удовлетворен. Но альтернативных вариантов действительно не имелось. Прокурор, потревоженный наглой выходкой чмуродного ментовского опера, используя свои связи в Москве, скорее всего, предпримет меры, для того чтобы перевестись на новое место, пока чистенький.

— Процедура эта, Тимур, небыстрая… я думаю, наша информация достигнет цели скорее. Многое зависит от того, как ты выпишешь бумагу. — Умение красиво преподнести результаты работы традиционно ценилось в