предположить, что ваши договоренности с коммодором Жэзтро и герцогом Солэмэном должным образом... обезопасили ваш тыл, скажем так, от епископа-исполнителя Уиллиса и его реакции на ваше решение?

Нарман ухитрился не моргнуть ни одним глазом и не позволить своей челюсти отвиснуть от изумления. И, - напомнил он себе мгновение спустя, - замечание Кэйлеба не обязательно подразумевало какие-то особые знания о его собственной недавней деятельности. У него уже было достаточно доказательств того, что Армаки были пугающе умной и компетентной династией. Такому умному человеку, как Кэйлеб, не потребовалось бы много времени, чтобы понять, что должен был сделать Нарман, чтобы защитить себя от реакции Церкви. И после выяснения, что он сделал, был бы всего лишь один короткий, простой шаг к выводу, кого он выбрал для исполнения этого действия.

Тем не менее, это впечатляющий разговорный гамбит, - признался он себе.

- Полагаю, что добрый епископ-исполнитель в настоящее время гостит во дворце Эрейстор, ваше величество, - спокойно сказал он. - Уверен, что мой персонал удовлетворит все его потребности, и он может оставаться нашим гостем до тех пор, пока нам не удастся разрешить любые... недоразумения.

- Возможно, мы могли бы послать епископа Жирэлда, чтобы помочь ему найти путь к истине, - предложила Шарлиэн. Нарман вежливо посмотрел на нее, и она пожала плечами. - Епископ Жирэлд предоставил свои услуги в распоряжение архиепископа Мейкела после убийства архиепископа Эрейка от рук инквизиции. Возможно, его собственный опыт в роли епископа-исполнителя Чариса позволит ему привести епископа-исполнителя Уиллиса к более точному пониманию того, что на самом деле означает раскол между Церковью Чариса и Церковью Зиона.

- Он действительно мог бы оказать благотворное влияние, ваша светлость. - Нарман еще раз поклонился ей. - Во всяком случае, я не вижу, как это может повредить.

- Тогда, если архиепископ захочет отправить его в Эрейстор, мы, конечно, так и сделаем, - сказал Кэйлеб. - Тем временем, однако, необходимо соблюсти некоторые формальности.

- Действительно, так, ваше величество, - признал Нарман.

- В таком случае, считаю, что есть только один предварительный вопрос, который должен быть задан и на который нужно ответить перед глазами нашего двора и наших советников, а также Божьего ока. И этот вопрос заключается в том, принимаете ли вы, полностью и безоговорочно, условия, временно принятые с вашей стороны графом Пайн-Холлоу?

- Ваше величество, я принимаю. - Нарман снова поклонился, более глубоко. - И поскольку, как вы сказали, в настоящее время мы находимся под пристальным вниманием вашего двора и ваших советников, я также прошу разрешения сказать следующее. Условия, которые вы и ее светлость сочли нужным предложить моим подданным, моему Дому и мне как личности, гораздо более щедры, чем я когда-либо ожидал или мог разумно просить. Из-за этой истины и из-за того, что я осознаю ее, я хочу выразить свою глубокую благодарность.

- Условия таковы, каковы они есть, милорд, - ответил Кэйлеб через мгновение. - Не буду отрицать, что у меня было сильное искушение быть... менее щедрым. Но месть за прошлую вражду - вещь мелкая и ядовитая. В наши дни в мире происходит гораздо больше событий, чем традиционные ссоры и перепалки между Эмерэлдом и Чарисом. Эти вещи не оставляют времени для наших мелких локальных споров, и я не предлагаю оставлять какие-либо гноящиеся язвы, чтобы отравить всех нас, когда мы сталкиваемся с величайшим вызовом в нашей жизни. Ее величество и я предложили эти условия не из-за того, как сильно мы вас любим; мы предложили их, исходя из реалистичного понимания необходимости сделать из бывших врагов надежных союзников перед лицом угрозы, которую представляет "храмовая четверка".

- Тот факт, что щедрые условия могут быть и мудрыми, делает их не менее щедрыми, ваше величество, - сказал Нарман.

- Возможно, и нет. Но теперь пришло время разобраться с этими формальностями.

- Конечно, ваше величество.

Нарман в последний раз ненавязчиво сжал руку жены, затем отпустил ее и шагнул вперед, к ожидающей его подушке. Расположение этой подушки свидетельствовало о том, насколько все изменилось. Это было не прямо перед троном Кэйлеба. Вместо этого она была помещена между двумя тронами, и, когда князь опустился на нее на колени, архиепископ Мейкел протянул ему золотой экземпляр Священного Писания, украшенный драгоценными камнями. Князь поцеловал обложку книги, затем положил на нее правую руку и посмотрел в глаза Кэйлебу и Шарлиэн.

- Я, Нарман Хэнбил Грейм Бейц, клянусь в верности императору Кэйлебу и императрице Шарлиэн из Чариса, - сказал он четко и внятно, - быть их настоящим человеком, сердцем, волей, телом и мечом. Сделать все возможное, чтобы выполнить свои обязательства перед ними, перед их коронами и перед их Домом, всеми способами, поскольку Бог даст мне возможность и остроту ума для этого. Я приношу эту клятву без умственных или моральных оговорок и отдаю себя на суд императора и императрицы и Самого Бога за верность, с которой я чту и выполняю обязательства, которые я сейчас принимаю на себя перед Богом и присутствующими.

На мгновение воцарилась тишина. Затем Кэйлеб положил свою руку поверх руки Нармана на Писание, а Шарлиэн положила свою руку поверх руки Кэйлеба.

- И мы, Кэйлеб Жан Хааралд Брайан Армак и Шарлиэн Адел Эйлана Армак, принимаем вашу клятву, - твердо ответил Кэйлеб. - Мы обеспечим защиту от всех врагов, верность за верность, правосудие за правосудие, преданность за преданность и наказание за нарушение клятвы. Пусть Бог судит нас и наших, как Он судит вас и ваших.

В течение бесконечного мгновения все трое смотрели друг другу в глаза в сердце глубокой тишины. И тогда, наконец, Кэйлеб криво улыбнулся

- А теперь, милорд, вам, вероятно, следует встать. Полагаю, что у нас с вами - и у ее светлости - есть кое-что, что нужно обсудить.

* * *

Князь Нарман размышлял, глядя из окна роскошных апартаментов своей семьи на облака, поднимающиеся над горами Стивин на западе и освещенные багровым и золотым огнем заката, что это был не тот день, который он когда-то мечтал провести в Теллесберге. В каком-то смысле это было большим облегчением. Он вышел из конфликта с короной на голове, даже если ее авторитет был довольно сильно подорван, и с тесными семейными отношениями с теми, кто имели шанс стать одной из самых - если не самой - могущественных династий в истории Сэйфхолда. С другой стороны, вероятно, было по меньшей мере столь же вероятно, что рассматриваемая династия,