- Я, конечно, не поверил бы, что кто-то из них мог предать меня, - сказал он наконец. - С другой стороны, я не вижу другого способа, чтобы вы узнали подробности двух отдельных частных бесед.

- Ваше высочество, я позволил вам выбрать день, - указал Уэйв-Тандер. - Если бы вы захотели выбрать другой день - как, например, в следующую пятницу, когда у вас была частная беседа с коммодором Жэзтро, или, возможно, в понедельник, когда епископ-исполнитель Уиллис встретился с вами, чтобы "обсудить" ваше предположение о том, что "посланники Матери-Церкви ползают повсюду, как браконьеры или контрабандисты, из одной жалкой маленькой крысиной норы в другую" - я вполне готов поделиться с вами краткими сведениями о тех днях.

- Но как?..

Нарман оборвал вопрос. Он смотрел на Уэйв-Тандера еще несколько секунд, затем глубоко вздохнул.

- Я начинаю понимать, что вы имели в виду, говоря о "необходимости знать", милорд. Понимание этого заставит мое любопытство разгореться не менее ярко, но я не собираюсь просить вас ставить под угрозу ваш доступ к такой подробной информации. И, пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю вам, что осознание того, что вы и император имеете к ней доступ, должно довольно аккуратно подавить любое искушение с моей стороны даже подумать о том, чтобы предать свою клятву верности ему. В конце концов, - князь Эмерэлда коротко оскалил зубы, - чрезвычайно трудно придумать эффективный заговор, даже не поговорив со своими коллегами-заговорщиками!

- Должен признаться, я рад это слышать, ваше высочество. И если я буду до конца честен, то на самом деле это был один из выводов, к которому вы должны были прийти, как надеялись мы с его величеством. Тем не менее, я также был абсолютно честен, когда сказал, что мы все были бы признательны за любое понимание этой информации, которую вы могли бы помочь нам получить.

- Я буду рад помочь всем, чем смогу, - заверил его Нарман.

- Я рад. Ах, однако, есть еще один незначительный момент, которого я должен коснуться, ваше высочество.

- Что бы это значило, барон?

- Его величеству известно, что вы и барон Шэндир на самом деле отдали приказ об убийстве Гектора, - довольно деликатно сказал Уэйв-Тандер. - Теперь, при нормальном ходе вещей, император не пролил бы слез, если бы Гектор... пострадал от несчастного случая со смертельным исходом, скажем так? И, честно говоря, это казалось бы самой подходящей судьбой для такого человека, как Гектор. К сожалению, мы считаем, что любое покушение на жизнь Гектора в лучшем случае будет иметь не более чем равные шансы на успех. И, что более важно, возможно, у нас нет никаких сомнений относительно того, кого корисандцы обвинят в любой подобной попытке в это время. Хотя мы не питаем иллюзий относительно мнений, которые уже сложились в Корисанде в отношении Чариса, мы глубоко обеспокоены пропагандистской ценностью, которую храмовая четверка может извлечь из такой попытки. На самом деле, для храмовой четверки во многих отношениях убийство Гектора - особенно если можно было бы обоснованно обвинить Чарис в ответственности - было бы более ценным, чем сам живой Гектор. Теперь, когда его флот нейтрализован, а его королевство открыто для вторжения в любой момент, когда мы решим нанести удар, он едва ли больше является военным активом, и "рыцари земель Храма" никак не могут прийти ему на помощь, даже если бы захотели. Итак, поскольку он больше не имеет ценности как живой союзник, кто-то вроде канцлера Тринейра, по крайней мере, быстро признал бы его большую ценность как мертвого мученика, предательски убитого кровожадными чарисийскими убийцами.

Нарман обдумал это, затем кивнул.

- Понимаю вашу точку зрения, милорд, - признал он, даже не пытаясь притвориться, что он не дал именно те инструкции, о которых говорил Уэйв-Тандер. - В то время, по очевидным причинам, я был меньше обеспокоен тем, как кончина Гектора может повлиять на Чарис, чем тем, как внезапный вакуум власти в Корисанде мог привлечь туда внимание Чариса, отвлекая его от меня. Очевидно, что эта часть моих расчетов требует некоторого переосмысления в соответствии с новой ситуацией.

- О, действительно так, ваше высочество, - с улыбкой согласился Уэйв-Тандер. - И ваш комментарий о "переосмыслении" подводит меня к моему последнему пункту на этой встрече. Видите ли, князь Нарман, император Кэйлеб не верит, что вы найдете возможным прекратить интриги и заговоры. О, - чарисиец поднял руку и помахал ею взад-вперед, как человек, отмахивающийся от назойливой мухи, - это не значит, что он подозревает вас в каком-то злом умысле нарушить клятву, которую вы только что дали. Это просто означает, что вы тот, кто вы есть, ваше высочество, и именно так работает ваш разум. Более того, вы очень хороши в этом - гораздо лучше, чем Гектор даже начинает подозревать, - и было бы глупо со стороны его величества позволить такому острому и удобному мечу заржаветь и стать бесполезным из-за неиспользования. Вот почему он хотел бы, чтобы вы рассмотрели его предложение.

- Какого рода предложение, милорд? - спросил Нарман, его глаза сузились в раздумье.

- Его величество, с согласия ее величества, желает, чтобы я остался здесь, на моем существующем посту главы разведки королевства Чарис. Это имеет особый смысл в свете того факта, что я также отвечаю за нашу внутреннюю безопасность и расследования. Учитывая потенциальную возможность внутренних беспорядков, которые создает раскол в Церкви, вряд ли сейчас подходящее время для того, чтобы я снимал руку с этого конкретного нерва.

- Точно так же они хотят, чтобы барон Шэндир сохранил свой пост в Эмерэлде, а сэр Албер Жастин сделал то же самое в Чисхолме. Это, однако, оставляет вопиющую вакансию, которую они хотели бы заполнить вами.

- Вы не можете быть серьезны, милорд, - сказал Нарман. Уэйв-Тандер склонил голову набок, приподняв одну бровь, и Нарман покачал головой. - Прошло меньше трех дней с тех пор, как я поклялся в верности Кэйлебу, и меньше трех лет с тех пор, как я пытался его убить. Кем бы он ни был, Кэйлеб не идиот и не дурак!

- Вы абсолютно правы, это не так, - согласился Уэйв-Тандер. - Тем не менее, он и императрица Шарлиэн предлагают именно то, о чем вы думали. Империи требуется глава имперской разведки, и у вас, ваше высочество,