Шрифт:
Закладка:
- Он тяжело перенес тот день... Но я его не виню, к сожалению, воля мира порой превосходит даже чаяния богов. - Голос Аколита оставался абсолютно спокойным, по крайней мере, она делала все, чтобы в словах не прозвучало ни одной эмоции. Несколько раз заглянув в разные сундуки и достав оттуда чашу, мел и небольшой ножик, девушка принялась рисовать на полу пентаграмму, но внезапно, дрогнули ее плечи, заставив дрогнуть все тело, сбив очертания круга, которое она рисовало. Тело девушки пробирал пугающий холод, заставляя бледное тело покрыться инеем я ощущала, что за спокойствием обитает глубокая печаль, что сжирает ее изнутри, что вырвалась в этом месте, не давая покоя на протяжении долгих лет, и которая прямо сейчас, овладела ее разумом, подчинив себе, сломив первую линию защиты. И теперь... Я уже чётко осознала, что в их дуэте, именно юноша был живым... Тогда, кем же была моя наставница? Чем она являлась на самом деле? - Я говорила ему выбросить их, сжечь, как он сделал с письмами и приказами. Он знает, что не вернет мне желтые глазки, но продолжает стараться. Мне больно от его старания... Он не верит, что прощен.
- Значит, это ваш кот? - Аккуратно спросила Гвин, разглядывая фигурки и даже касаясь пальцем резного дерева, после чего, вмиг убрала руку. На ее руке остались блеклые раны, словно от пореза бумагой. В тоже время я старалась выбросить из головы звон колоколов, что звучал от брони, кровь... Запах крови начал одолевать меня, я ощущала его от каждой вещи, она начала вытекать из расколотой земли, из плит под ногами. Долго находиться здесь казалось пыткой, которая постепенно становилась все хуже и хуже, убивая тебя и всякую волю... Даже несмотря на то, что я старалась возвести в сознание молитву, которую мне посоветовала Аколит, все было тщетно, влияние места оказалось слишком сильным... И в тот же момент, рука девушки легла на мое плечо, резко сжимая его и болью выводя из порочной дремы. Отведя взгляд от пола и переведя его на девушку, я выжидающе глядела в ее остекленевшие глаза, что замерли на месте. Она хотела мне что-то сказать? Просто помогла выбраться из тьмы, в которую я нечаянно рухнула, вслушиваясь в нечто, что лучше было не слышать? Как бы то ни было на самом деле, я оказалась благодарна ей за то, что наконец, шум исчез, оставив меня в покое.
- Да, у меня был безродный кот, с яркими, жёлтыми глазами... Я не была слишком оригинальной и назвала его желтыми глазками. Он сгорел, очень давно, к сожалению... Он по-прежнему пытается вернуть мне его. - Девушка покачала головой из стороны в сторону, аккуратно провожая нас обеих к небольшой чаше, которая расположилась в центре из своеобразной, невероятно сложной пентаграммы, которая блекло отражалась на темном полу. Ее узоры соединяли в себе фигуры, квадраты, треугольники и просто оторванные линии, с причудливыми растениями, формами, описания которых попросту нет. - Не противься, это место все равно возьмёт свое, ты только продлеваешь свои мучения... Дай прошлому вернуться сюда, и тогда, станет легче, тебе точно станет... Поверь, тебя он не ранит, он уже не ранит никого, кто не достоин этого... Все разрушения, что он сотворил, уже давно остались в прошлом, теперь, они забыты.
Я ничего не ответила, пытаясь разгадать эту странную загадку, возникшую прямо передо мной столь внезапно, что на секунду, я даже задумалась, не было ли это изначальным планом девушки. Кажется, мы подобрались к истории двух Аколитов даже слишком быстро... И я действительно не могла сказать, что моя наставница противилась этому. Она сама привела нас сюда, сама открыла завесу тайны, посоветовала увидеть все своими глазами, и я действительно прекратила читать молитву, позволив этим тяжелым, крайне сумбурным и трагичным эмоциями по очереди впиваться в мой разум, с каждым разом все сильнее и сильнее, терзая реальность вокруг и подвергая меня новым и новым проверкам. Я опустилась на пол перед чашей скрестив под собой ноги, по правую сторону расположилась Гвин, которая, кажется, наоборот стала куда лучше относится к Аколиту, которая прямо сейчас, завела скорбную песнь, разожгя под чашей пламя, что заставило аромат жженой стали пройтись по воздуху. Взяв ритуальный кинжал, она поднесла его к своей руке, сталь блеснуло под пламенем, отражая наши с Гвин испуганные глаза, медленно шепча слова и делая долгий, болезненный надрез, Аколит еле видно улыбнулась, раскрывая глаза и с наслаждением, вопиющей радостью глядя, как лезвие не покидало ее плоти ни на секунды, врезаясь все глубже и глубже, пока наконец не оставило кривую, рваную рану, идущую от одной части ладони к другой и практически деля ее на две части. Я уже предчувствовал всю боль, знала, что мне предстоит, но совет Аколит дал свои плоды, я стала видеть, ощущать всем телом, как вокруг, вырываясь из-под тяжести плит, стали медленно восставать бледные, изнеможденные призраки, что собирались вокруг огня, растворяясь в нем. Молитва пала, оставив тело и разум один на один с этим неизведанным ощущением, я погружалась все глубже и глубже, ощущая, как сгущается мрак, как он изменяется под стать моим мыслям, ища свой путь к сознанию, при этом сжирая крошащуюся на части реальность, что оставалась только в единственной, горящей на полу свече, что подогревала чашу, в которую полилась кровь... Моя кровь, но боль не нашла меня среди блуждающих вокруг призраков, один за одним восставших из гранитных плит этого места. Ныне, я оказалась слишком далеко, слишком сильно оторванной от реальности, чтобы испытывать эмоции живых существ, но отчётливо видя, как бледные тела что-то делают, сражаются, ходят... Корчатся от боли и пылают, пылают от огня одной единственной свечи, стоящей посреди этого бесконечного месте. И в какой-то момент, когда струйка крови наконец перестала течь... Собой погасив свечу, мир осветился заново.
Глава 49
Я слышала далёкий треск горящего дерева, словно позади меня ждал пылающий костер, но раздающийся где-то позади вой волков на секунду вызвал панику, я попыталась раскрыть глаза и оглядеться, но не смогла, отчего-то продолжая находиться в окружающем меня мраке, под медленно падающим на плечи
